Сименон Жорж - Мегрэ и человек на скамейке.

    - Отведи его в тюрьму. Я схожу перекусить.

    Спускаясь по ступенькам, Мегрэ услышал внизу шум.

    Какой-то молодой человек с растрепанными волосами отчаянно барахтался в объятиях рослого полицейского.

    - Утихомиришься ты, наконец?

    Так привели к комиссару Альбера Жориса…

    - Садись, дубина.

    - Я не дубина, - запротестовал Жорис. - Не думал, что комиссар сразу же начинает оскорблять людей, даже не выслушав их.

    Мегрэ посмотрел на него, нахмурив брови:

    - Обедал?

    - Я не голоден, - недовольно проворчал парень.

    - Алло! - выкрикнул Мегрэ в трубку. - Прошу меня соединить с пивной "У дофины"… Это ты, Жозеф?.. Говорит Мегрэ… Принеси мне шесть бутербродов.

    Он положил трубку и тут же снова попросил соединить его с одним из отделов полиции. При этом он не сводил с молодого человека глаз. Жорис был худощавый, слабый, почти болезненный и очень нервный. Черные длинные волосы. Все время встряхивал головой, отбрасывая их назад.

    - Алло! Приостановите розыск Жориса. Сообщите об этом комиссариату и на вокзал.

    Парень раскрыл рот, но комиссар не дал ему и слова сказать, пока не заглянул официант из пивной.

    - Заходи, Жозеф! Положи бутерброды на стол.

    Когда они остались вдвоем, Мегрэ сказал Альберу:

    - Ну, будем есть.

    Жорис ел жадно, украдкой поглядывая на комиссара.

    - Тебе полегчало?

    - Благодарю. Но вы назвали меня дубиной.

    - Сейчас поговорим и об этом.

    - Я шел к вам, а тот ворчун…

    - Зачем шел?

    - Удостоверить, что не я убил месье Луи Туре.

    Мегрэ зажег трубку. Первые капли дождя опять ударили по стеклам.

    - Ты представляешь, какие могут быть последствия?

    - Я не понимаю, что месье хочет этим сказать.

    - Думаешь, мы собирались арестовать тебя? А признаться, у нас есть все основания.

    - Вы были на улице Ангулем?

    - Откуда это тебе известно?

    - Полиции следовало догадаться, что у него была комната в городе. Хотя бы в связи с желтыми башмаками…

    Комиссар улыбнулся:

    - А дальше?

    - Хозяйка, видимо, сказала, что я приходил к нему.

    - Разве это основание для ареста?

    - Вы допрашивали Монику?

    - Представь себе, она засыпала тебя.

    - Я бы был удивлен, если бы месье не заставил ее заговорить.

    - В таком случае, почему ты сначала прятался под кроватью у своего приятеля?

    - И об этом вы тоже знаете?

    - Отвечай.

    - Я не думал… Мне было страшно… Я боялся, что меня будут бить…

    - Почему ты оставил свое убежище?

    - Больше не мог сидеть под кроватью. Это было ужасно.

    - Это все?

    - Я был голоден.

    - Чем занимался?

    - Болтался по городу. Шел на улицу Ангулем и еще издали заметил человека, который, казалось, кого-то подкарауливал. Я подумал, что это кто-то из полиции.

    - Зачем тебе понадобилось убить месье Луи?

    - Вы знаете, что я занял у него деньги?

    - Это называется - занял?

    - Просил, если хотите.

    - Просил?

    - Что вы хотите этим сказать, месье?

    - Просить можно по-разному, между прочим, и так, чтобы тот, у кого просят, не посмел отказать. Это называется шантажом.

    Альбер потупился.

    - Отвечай.

    - Я бы, однако, ничего не сказал мадам Туре.

    - Но ты же угрожал, что расскажешь?

    - Не знаю. Мне уже трудно понять ваши вопросы. - И замученным голосом добавил: - Я падаю от усталости.

    - Ты часто к нему заходил?

    - Только дважды.

    - Моника знала об этом?

    - Знала.

    - Что ты говорил ему?

    - Кому?

    - Луи Туре.

    - Что мы потребуем денег.

    - Кто это такие "мы"?

    - Моника и я.

    - Зачем?

    - Для поездки в Америку.

    - Вы признались ему, что хотите уехать?

    - Да.

    - А он что?

    - Согласился, что нам, в конце концов, ничего другого не остается.

    - Ты не обещал, что на ней женишься?

    - Нет. Он хорошо знал, что это невозможно. Во-первых, я несовершеннолетний и необходимо согласие родителей. Во-вторых, если бы я и решился, то мадам Туре не согласилась бы на такого зятя, без состояния. Месье Туре первый отсоветовал мне обращаться к его жене.

    - А что бы вы делали в Южной Америке?

    - Мне все равно. Я не боялся. Месье Луи обещал помогать нам. Много денег у него не было, но кое-что он дал мне.

    - Где эти деньги?

    - У Моники. Она прячет их в своем сейфе.

    - А остальные?

    - Он обещал дать мне во вторник. Надеялся на большой взнос.

    - От кого?

    - Не знаю.

    - Он не говорил тебе, чем занимается?

    - Видимо, не мог.

    - Почему?

    - Потому что не работал. Мне не удалось узнать, как он доставал деньги. Их было двое.

    - Ты видел второго?

    - Один раз, на бульваре.

    - Высокий, худощавый?

    - Да.

    - Он был здесь недавно.

    - Выходит, вы знаете всю правду.

    - Я хочу знать, что известно тебе…

    - Я ничего не знаю. Допускаю, что они тоже кого-то шантажировали.

    - И подумал, почему бы и тебе не воспользоваться этим?

    - Нам нужны были деньги… Ведь Моника ждет ребенка.

    Мегрэ снял телефонную трубку:

    - Люка? Иди сюда сейчас же.

    Когда явился инспектор, Мегрэ сказал:

    - Рекомендую - Альбер Жорис. Моника Туре и он ждут ребенка.

    Он говорил как можно медленней, и Люка, не зная, что делать, только кивал.

    - Пойдешь к девушке в контору и отведешь ее к врачу, к кому сама захочет. Если не назовет ни одного, то отведи ее к врачу префектуры. Я хотел бы знать, когда роды. - И к парню: - Что дальше будешь делать?

    - Вы убедились, что я не убийца?

    - Я всегда был в этом уверен. Видишь ли, это не так легко, как представляют себе люди, пырнуть кого-нибудь ножом в спину. А еще тяжелее убить так, чтобы человек и не пикнул.

    - Я на это не способен.

    - Очевидно. Тебе известно, где месье Луи прятал Деньги?

    Комиссар пристально глядел на юношу. Тот ответил не колеблясь:

    - На зеркальном шкафу.

    - Это там, откуда он брал банкноты, чтобы дать их тебе?

    - Да. Я и раньше знал об этом от Моники.

    - Полагаю, в понедельник ты не ходил на улицу Ангулем?

    - Это легко проверить. Хозяйка может подтвердить.

    Мы собрались туда пойти во вторник в пять часов.

    - Когда вы хотели уехать в Америку?

    - Пароход уходит через три недели. Мы еще имели время получить визы. Заявку на выдачу паспортов мы уже подали.

    - Но, кажется, для несовершеннолетних нужно согласие родителей.

    - Я подделал подпись родителей.

    Снова зазвонил телефон.

    - Это вы, шеф?

    Услышав голос инспектора Неве, Мегрэ поморщился.

    Он не давал ему никакого задания.

    - Я нашел спрятанный клад.

    - Что ты говоришь?

    Он посмотрел на Жориса и прервал инспектора:

    - Минуточку. Я перейду к параллельному аппарату. - Комиссар зашел в другую комнату. - Хорошо! Я слушаю.

    Где ты?

    - В закусочной на набережной Вальми.

    - Что ты там делаешь?

    - Вы сердитесь?

    - Говори дальше.

    - Полагаю, я поступил правильно. Уже десять лет, как клоун живет с какой-то Франсуазой. Как мне рассказывали, он к ней очень привязан. Мне захотелось зайти к ней.

    - Зачем?

    - Меня удивляло, что он оставляет ее без денег. Я имел счастье застать ее дома. У нее всего две комнаты с нишей, которая служит кухней. В комнате стоит железная кровать с медными шарами…

    - Рассказывай дальше.

    - Я сразу убедился, что она знала, чем он занимается… Она подумала, что его поймали на краже в метро или автобусе. С ним, видимо, такое уже не раз случалось. Не обращая внимания на ее крик, я обыскал помещение. Потом мне пришла мысль отвинтить медные шары на спинках кровати. Свинтил один, второй и во всех четырех я нашел скомканные банкноты. Большие деньги! Вы теперь понимаете, шеф? В прошлую субботу они, видимо, поделили их. Здесь около двухсот пятидесяти тысяч франков. Если учесть, что Джеф часть проиграл, то при дележке с Луи еще осталась солидная сумма.

    - Благодарю тебя.

    - Что делать с банкнотами?

    - Ты забрал их?

    - На всякий случай.

    Комиссар Мегрэ вернулся к Альберу Жорису, который закурил уже вторую сигарету.

    - Вы видите, я не сбежал.

    - Вижу.

    Альбера одолевал сон. На щеках горел румянец, глаза слипались. Время от времени он дремал на стуле.

    - А все же, возможно, когда-нибудь из тебя будет толк, - сказал Мегрэ.

    Он услышал в коридоре женские и мужские шаги и догадался, что это пришли Люка с Моникой. Вся одежда на них была мокрая. Увидев Альбера, Моника бросила на комиссара гневный взгляд.

    - Ты водил ее к врачу?

    - Сначала она не хотела. Я…

    - Результат?

    Жорис поднялся и пристально глядел на Монику, словно собирался броситься в ноги и умолять о прощении.

    - Ничего.

    - Не беременна?

    - Никогда и не была беременной.

    Жорис не верил своим ушам и не знал, что делать.

    Комиссар закрыл дверь и показал девушке на стул.

    - Имеете что-нибудь сообщить?

    - Я думала…

    - Ничего подобного.

    - Разве вы об этом что-нибудь знаете? Вы не женщина. - И, обратясь к Жорису, сказала: - Клянусь тебе, Альбер, я действительно подумала, что у меня будет ребенок.

    - С каких пор? - вмешался Мегрэ.

    - Уже много дней.

    - А потом?

    - Потом я не хотела разочаровывать его.

    - Разочаровывать?

    Мегрэ с Люка удалились в соседнюю комнату. Они закрыли за собой дверь, оставив парочку наедине.

    - Как только я сказал ей, что придется пойти к врачу, то сразу понял, что тут что-то кроется. Она не согласилась.

    Лишь когда я пригрозил арестовать ее и Альбера…

    Мегрэ не слушал. Он подошел к двери и приложил ухо.

    - Что они делают? - спросил Люка.

    - Ничего.

    - Разговаривают?

    - Молчат.

    После этого Мегрэ почти целый час ходил по комнатам и разговаривал с коллегами.

    Когда вернулся снова к себе в кабинет, увидел, что Альбер и Моника даже не шевельнулись. Сидели по-прежнему на своих местах в трех метрах друг от друга. Лицо девушки упрямое. Сжатые челюсти делали ее похожей на мать и теток. Когда ее взгляд остановился на Альбере, то трудно было сказать, чего в нем больше - гордости или ненависти.

    Жорис сидел угнетенный, с покрасневшими глазами.

    - Вы свободны, - просто сказал Мегрэ, направляясь к своему креслу.

    Моника тут же выбежала.

    - Ты тоже свободен, - обратился Мегрэ к Жорису. - Что она тебе говорила?

    - Назвала меня дураком.

    - И все?

    - Сказала, что запрещает мне обращаться к ней.

    - Ну и что теперь?

    - Ничего. Не знаю.

    Оставшись один в кабинете, Мегрэ наконец налил себе коньяку.

    - Это вы, Мегрэ?

    - Да, судья.

    Это был ежедневный звонок.

    - Как там с делом Туре?

    - Подвигается вперед, подвигается.

    - Вам не кажется, что оно слишком затянулось?

    - Вы же понимаете, что распутать пьяные счеты всегда тяжело.

    - Вы верите тому, что рассказывает Шрамек?

    - Я убежден, что он сказал правду.

    - А кто же тогда убил Луи Туре?

    - Тот, кому нужны были его деньги.

    - Вы попытайтесь ускорить дело.

    - Обещаю, судья.

    Три человека, и среди них Жанвье и Лапуэнт, подменяя друг друга, днем и ночью следили за домом по улице Ангулем. Подслушивали разговоры по телефону.

    Мегрэ уже больше не занимался ни мадам Туре, ни ее дочерью и молодым Альбером, который снова работал в книжном магазине.

    Каждый день допрашивал Джефа.

    Было холодно, но уже без дождя. Хозяйка дома на улице Ангулем не нашла новых квартирантов, и две комнаты пустовали. Три женщины, которые жили у нее, зная, что за домом наблюдают, не посмели заниматься своим ремеслом. Если и выходили на улицу, то лишь для того, чтобы пообедать в ближнем ресторане или купить колбасы.

    Выездная бригада в Марселе искала владельца ножа.

    Интересовались и определенными людьми, которые за последние месяцы переселились в Париж.

    Однажды утром Мегрэ сообщили, что звонят из Марселя. Комиссар долго с кем-то разговаривал, потом ушел наверх в регистратуру и более часа просматривал карточки. Не меньше сидел и в архиве.

    Было уже одиннадцать часов, когда Мегрэ сел в машину.

    - На улицу Ангулем! - сказал он водителю.

    Маленький Лапуэнт нес свою службу перед домом.

    - Все дома?

    - Только одна ушла. За ежедневными своими покупками.

    - Какая?

    - Ольга. Брюнетка.

    Комиссар позвонил. Форточка приоткрылась. Хозяйка, шаркая тапочками, вышла открывать.

    - Прошу! На этот раз великий шеф прибыл лично!

    - Арлетта наверху?

    - Позвать?

    - Благодарю. Я пройду сам.

    Обеспокоенная женщина осталась в коридоре; Мегрэ поднялся по ступенькам и постучал в дверь на втором этаже.

    - Прошу, - послышался голос.

    Девушка лежала на незастеленной кровати, читая бульварный роман.

    - Это вы?

    - Да, это я, - сказал Мегрэ, садясь.

    Она была удивлена и, похоже, обрадована.

    - Еще нет конца этому происшествию?

    - Будет конец, когда найдем убийцу.

    - Так вы его еще не нашли? Я полагала, что месье очень проворный и ловкий.

    Не сходя с кровати, она пошевелилась, раскрывая полы халата. Поскольку Мегрэ этого подчеркнуто не замечал, она спросила:

    - Чего вы, собственно, от меня хотите?

    - Ваши родители все еще убеждены, что вы работаете на аллее Матиньон?

    - О чем вы говорите?

    - Вы работали год у Элен, модистки на аллее Матиньон?

    - Ну и что?

    - Спрашиваю, знает ли ваш отец, что вы изменили место работы?

    - Это вас очень беспокоит?

    - Ваш отец порядочный человек.

    - Старый болван.

    - Если он узнает, что мадемуазель делает…

    - Намереваетесь сообщить ему?

    - Возможно.

    На этот раз ей не удалось скрыть волнение.

    - Вы были в Клермон-Ферране? Виделись с моим отцом?

    - Еще нет…

    - Чего месье хочет?

    - Сами хорошо знаете.

    - Нет. Я люблю, чтобы ставили точки над "i".

    - Вы уже полгода здесь живете.

    - Что дальше?

    - Вы проводите дома большую часть дня и знаете, что здесь делается.

    - Говорите дальше.

    - Есть один человек, который ходил сюда постоянно, а после смерти месье Луи не появляется.