Сименон Жорж - Мегрэ ошибается.

    - Сам не знаю. Скорее всего ударил бы или задушил. - Он уперся взглядом в пол и, помолчав немного, добавил тихо и невыразительно:

    - А может быть, я вообще бы ничего не сделал. Есть вещи, о которых думаешь перед сном, но никогда не приведешь их в исполнение.

    - И приходилось вам думать перед сном о том, чтобы убить Лулу?

    - Да.

    - Вы ревновали ее к Гуэну?

    Пьеро еще раз пожал плечами, словно давая понять, что словами порой не всегда можно выразить мысли, а правда жизни значительно сложнее.

    - Если не ошибаюсь, вы были приятелем Луизы Филон еще до ее знакомства с профессором Гуэном и не возражали против того, что она занимается проституцией.

    - Это другое дело.

    Мегрэ старался нащупать истину, хотя и понимал, что абсолютная истина ускользает от него.

    - Вы никогда не пользовались деньгами профессора?

    - Никогда! - резко поднял голову музыкант.

    - А подарки от Луизы вы получали?

    - Мелочи: галстуки, носки.

    - И вы брали?

    - Мне не хотелось огорчать ее.

    - Как поступили бы вы, оставь она профессора?

    - Мы стали бы жить вместе.

    - Так, как раньше?

    - Нет.

    - Почему?

    - Потому что это мне никогда не нравилось!

    - А на что бы вы жили?

    - Так ведь я работаю и зарабатываю на жизнь.

    - Немного, если верить тому, что мне говорил Луи.

    - Это верно, немного. Но я не собирался оставаться в Париже.

    - А куда же вы решили поехать?

    - Куда угодно. Хотя бы в Южную Америку или Канаду. - Он был более наивен, чем предполагал Мегрэ.

    - А как Лулу смотрела на эти планы?

    - Иногда они ей нравились, и она обещала мне, что мы уедем через месяц-два.

    - Эти планы вы строили по вечерам, я полагаю?

    - Откуда вы знаете?

    - А утром она видела все в более реальном свете.

    - Она боялась.

    - Чего?

    - Умереть с голоду.

    Наконец-то в голосе Пьеро прозвучало то, что он так тщательно скрывал, и это что-то важное все время ускользало от Мегрэ.

    - Не думаете ли вы, что Лулу связалась с профессором потому, что боялась именно этого?

    - Возможно.

    - Она, очевидно, часто в своей жизни голодала?

    - Я тоже наголодался! - с вызовом в голосе выкрикнул Пьеро.

    - Но она все время опасалась, что это вернется?

    - Что вы этим хотите сказать?

    - Ничего. Просто стараюсь понять. Ясно пока одно: в понедельник вечером кто-то в упор выстрелил из револьвера в Лулу. Вы утверждаете, что это были не вы, и я вам верю.

    - Вы, мне действительно верите? - с удивлением прошептал Пьеро.

    - Пока у меня не будет уличающих вас доказательств.

    - И вы позволите мне уйти?

    - Как только мы окончим беседу.

    - И отмените объявленный на меня розыск, прикажете полиции оставить меня в покое?

    - Даже постараюсь, чтобы за вами сохранилось место в "Грело".

    - А журналисты?

    - Я сейчас же сообщу им, что вы добровольно явились в полицию и после беседы мы оставили вас на свободе.

    - Но это еще не означает, что я свободен от подозрений.

    - Я скажу, что против вас нет ни одной улики.

    - Это уже лучше.

    - У Лулу был револьвер?

    - Нет.

    - Вы недавно говорили, что она боялась.

    - Она боялась жизни, нищеты, но не людей. Револьвер был ей совершенно не нужен.

    - В понедельник вечером вы пробыли у нее не больше четверти часа?

    - Мне надо было возвращаться в "Грело". Кроме того, я не любил засиживаться у нее в квартире, зная, что старик каждую минуту может прийти. У него есть ключи.

    - Вы с ним когда-нибудь встречались в квартире?

    - Один раз.

    - И что произошло?

    - Ничего. Это произошло после обеда, в это время он к ней обычно не приходил. Мы с Лулу договорились встретиться в городе в пять, но что-то произошло, и я не смог прийти. У меня были дела как раз у ее дома, и я поднялся наверх, чтобы предупредить ее. Мы сидели в гостиной и разговаривали, когда послышался скрежет ключа в замке. Он вошел. Я не хотел спрятаться. Но он даже не посмотрел на меня. Просто вошел в комнату, не снимая шляпы и не произнося ни слова, ждал. Словно меня совсем не было.

    - Так вы, значит, так и не знаете, зачем Лулу просила вас прийти в понедельник вечером?

    - Думаю, что ей хотелось с кем-нибудь об этом поговорить.

    - Как закончился ваш разговор?

    - Она сказала: "Хочу, чтобы ты все знал. Я сама еще не представляю, что сделаю. Мне и самой пока не все ясно. Но ты тоже подумай".

    - Лулу никогда не говорила вам о браке с профессором? - Пьеро явно старался сосредоточиться.

    - Как-то раз, когда мы были в ресторанчике на бульваре Рошфор и говорили об одной нашей знакомой, которая как раз вышла замуж, Лулу сказала: "Только от меня зависит, чтобы он развелся с женой и женился на мне".

    - Вы поверили ей?

    - Может быть, он и на самом деле так поступил. Мужчины в этом возрасте способны на все.

    Мегрэ не смог удержаться от улыбки.

    - Я не спрашиваю вас, где вы прятались со вчерашнего дня.

    - Этого я вам не скажу. Я свободен?

    - Совершенно.

    - А на выходе ваши люди меня не задержат?

    - В самом деле, лучше будет, если вы часок проведете в этом квартале, пока не отменят приказ о вашем розыске. На площади Дофин есть маленькая пивная, где вы будете в полной безопасности. А еще лучше, если вы снимите комнату в ближайшем отеле и завалитесь спать.

    - Я не засну.

    На пороге он обернулся:

    - А что вы с этим сделаете?

    Мегрэ понял:

    - Если никто из родственников не потребует выдачи тела…

    - А я могу потребовать?

    - При отсутствии родственников…

    - Вы только скажите мне, как это сделать?

    Он хотел устроить Лулу пышные похороны, и чтобы за гробом шли их общие друзья из кафе и все, кто знал Лулу в квартале Барбе.

    Мегрэ задумчивым взглядом проводил удалявшийся по коридору силуэт музыканта, медленно закрыл дверь и минуту неподвижно стоял посередине кабинета.

    Было около шести часов, когда автомобиль уголовной полиции остановился на авеню Карно, напротив дома, в котором жили супруги Гуэн. Рано стемнело, и в этот день, впрочем, как и в три предыдущих, солнце совершенно не могло пробиться сквозь тучи.

    В комнате консьержки горел свет. Светились окна и на пятом этаже, у профессора, в левой части его квартиры. Окна некоторых квартир тоже сияли огнями.

    Сидя на заднем сиденье автомобиля, в пальто, которое сковывало движение, с торчащей изо рта трубкой, Мегрэ казался таким мрачным, что водитель, вынув из кармана газету, спросил шепотом:

    - Вы позволите?

    Странно, что он мог читать при свете уличного фонаря.

    Дурное настроение не покидало Мегрэ всю вторую половину дня. Хотя это и не было полностью дурным настроением, но коллеги знали об этом, и на набережной Орфевр пошли слухи, чтр комиссара сейчас лучше не трогать.

    Он не покидал своего кабинета, лишь два-три раза заглядывал в комнату инспекторов, окидывая их таким взглядом, словно забывал, зачем он пришел.

    Комиссар быстро закончил несколько дел, ожидавших своего завершения уже с неделю, примерно в половине пятого позвонил в больницу в Нейли.

    - Профессор Гуэн сейчас на операции?

    - Да. И кончит не раньше, чем через час. Кто его спрашивает?

    Мегрэ положил трубку и еще раз перечитал рапорт Жанвье, касавшийся опроса жильцов дома на авеню Карно. Выстрела не слышал никто. На том же этаже, что и Луиза, жила мадам Меттефель, еще довольно молодая вдова, которая в понедельник вечером была в театре. Этажом ниже семья Кремье устраивала в это время ужин на двенадцать персон, закончившийся очень шумно. Они, естественно, ничего не слышали.

    В половине шестого, когда Мегрэ снова позвонил в больницу, ему ответили, что операция закончилась и профессор переодевается. Именно тогда комиссар вызвал машину.

    Авеню Карно была улицей довольно пустынной - ни прохожих, ни машин. Через плечо водителя Мегрэ прочитал заголовок на первой странице газеты: "Пьеро-музыкант на свободе".

    Как он и обещал, комиссар передал эту информацию репортерам. Часы на приборной доске слабо светились, стрелки показывали двадцать минут седьмого. Если бы поблизости было бистро, комиссар с удовольствием пропустил бы стаканчик. Он даже пожалел, что с этой целью не остановился по пути.

    Только без десяти семь перед домом остановилось такси.

    Этьен Гуэн вышел первым и с минуту стоял неподвижно, ожидая, пока его ассистентка покинет машину.

    Профессор стоял около фонаря, и его силует отчетливо вырисовывался на фоне улицы. Он был примерно на полголовы выше Мегрэ и так же широк в плечах. Судить же о фигуре профессора было трудно, поскольку развевающиеся полы пальто, слишком широкого и длинного, явно не по моде, скрывали ее очертания. Шляпа была надета набекрень, видимо, профессор не очень заботился о своем внешнем виде. Он производил впечатление когда-то сильного, но затем похудевшего мужчины.

    Когда машина отъехала, Гуэн с минуту слушал, что ему говорила ассистентка. Скорее всего, она напоминала ему о завтрашних визитах.

    Женщина прошла с профессором до подъезда, протянула ему темный кожаный портфель, который до этого она держала в руках, проводила его долгим взглядом, когда он шел к лифту, и, наконец, повернула в сторону площади Терн.

    - Поезжай за ней.

    - Хорошо, патрон.

    Машина медленно катила по улице. Люси Деко шла быстро, не оглядываясь по сторонам. Это была невысокая брюнетка, довольно пухленькая. Она повернула за угол, на улицу Акаций, вошла в колбасный магазин, затем в булочную и лишь потом, метров через сто, скрылась в подъезде довольно старого дома.

    Мегрэ еще минут десять просидел в машине, а затем направился в комнату консьержки, чье жилище разительно отличалось от помещения привратницы дома на авеню Карно. В маленькой комнатке теснились широкая тахта и детская кроватка.

    - Мадам Деко?

    - Пятый этаж, направо. Она только что пришла. - Лифта в доме не было. Комиссар нажал кнопку звонка и услышал приближающиеся шаги.

    - Кто там?

    - Комиссар Мегрэ.

    - Минутку.

    В ее голосе не было ни удивления, ни испуга. Шаги отдалились, и мадам Деко открыла дверь лишь через несколько минут. Мегрэ понял почему, когда увидел ее в пеньюаре и домашних тапочках.

    - Входите, - сказала она, с явным интересом глядя на комиссара.

    Квартира, состоявшая из трех комнат и кухни, содержалась в необычайной чистоте, пол был натерт до той степени, что можно было поскользнуться. Мегрэ вошел в гостиную, в которой находились обитый полосатой материей диван, полки с книгами и проигрыватель со стопкой пластинок. Над камином, в котором только что был разожжен огонь, висела фотография Этьена Гуэна в рамке.

    - Я могу снять пальто?

    - Пожалуйста.

    Красивой она не была. Черты лица неправильные, слишком толстые губы, но вся ее фигура излучала обаяние.

    Указав комиссару рукой на кресло, она устроилась на краешке дивана, прикрыв полами халата голые колени.

    Она ни о чем не спрашивала, а просто смотрела на комиссара так, как некоторые люди смотрят на какую-то знаменитость, о которой много слышали, но увидели впервые.

    - Я не хотел беспокоить вас в больнице.

    - Это было бы довольно трудно сделать, я все время находилась в операционной.

    - Обычно вы ассистируете профессору при операциях?

    - Всегда я.

    - Давно?

    - Десять лет. До этого я была его студенткой.

    - Вы врач?

    - Да.

    - Сколько вам лет, простите?

    - Тридцать шесть.

    Она отвечала на вопросы комиссара без колебаний, довольно равнодушным голосом, но тем не менее Мегрэ уловил недоверие, а возможно, и некоторую враждебность.

    - Я пришел, чтобы прояснить кое-какие детали в проводимом мною следствии. Вам, вероятно, известно, что у нас все должно проверяться.

    Она спокойно ожидала вопроса комиссара.

    - Если не ошибаюсь, в понедельник вечером вы приехали за шефом на авеню Карно около восьми?

    - Верно. Я остановила такси и позвонила профессору из комнаты консьержки, сказав, что жду внизу.

    - Вы всегда так поступаете?

    - Да. Я поднимаюсь наверх только в том случае, когда надо что-то сделать в кабинете профессора или взять какие-нибудь документы.

    - Где вы его ждете?

    - У лифта.

    - Значит, вы знаете, что он задержался по пути?

    - Он на несколько минут задержался на четвертом этаже. Думаю, что вы в курсе событий…

    - Да.

    - Почему же вы не спросили самого профессора?

    Мегрэ предпочел промолчать.

    - Ваш шеф вел себя как обычно? Вам не казалось, что он чем-то озабочен?

    - Он был озабочен только состоянием здоровья больного.

    - В такси он вам ничего не говорил?

    - Он вообще неразговорчив.

    - Вы приехали в больницу Кашен сразу после восьми. Что было потом?

    - Сразу же направились в палату больного в сопровождении дежурного врача.

    - И целый вечер провели в палате?

    - Нет. Профессор провел там примерно полчаса, он опасался послеоперационных осложнений. Я предложила ему пойти отдохнуть.

    - В какое время это было?

    - Я знаю, что вы уже спрашивали об этом в больнице.

    - Вам сказала об этом дежурная медсестра?

    - Это не имеет значения.

    - Так во сколько же профессор пошел наверх?

    - Около девяти.

    - Вы поднялись с ним?

    - Я осталась с больным ребенком.

    - Знаю. В котором часу профессор спустился вниз?

    - Около одиннадцати я поднялась наверх предупредить его о том, что началось то, чего он ждал.

    - Вы вошли в комнату, где он отдыхал?

    - Да.

    - Он был одет?

    - В больнице профессор отдыхает, не раздеваясь. Он только снял пиджак и распустил узел галстука.

    - Значит, с половины девятого до одиннадцати вы находились у постели больного ребенка. Мог профессор в это время уйти из больницы так, чтобы вы этого не заметили?

    Она, по-видимому, ожидала этого вопроса, поскольку Мегрэ уже задавал его в больнице, ей наверняка об этом сообщили. Несмотря на это, комиссар почувствовал, что ее дыхание участилось. Приготовила ли она ответ заранее?

    - Нет, этого не могло быть, поскольку в четверть одиннадцатого я зашла к нему спросить, не нужно ли ему чего.

    На повышая голоса и глядя прямо в глаза мадам Деко, Мегрэ произнес:

    - Вы лжете, да?

    - Почему вы так решили?

    - Потому, что вы лжете. Послушайте, мне не составляет особого труда установить, что вы делали в больнице в тот вечер. Даже если вы и подготовили весь персонал, всегда найдется кто-то, кто расскажет всю правду. Вы не поднимались наверх до одиннадцати часов.

    - Профессор не покидал больницы.

    - Откуда вам это известно?

    - Я знаю его лучше, чем кто бы то ни был.

    Она указала на лежавшую рядом вечернюю газету.

    - Я прочитала заметку. Почему вы отпустили этого парня? - Она говорила о Пьеро.

    - Вы уверены, что это не он?

    - Я ни в чем не уверен.

    - Но вы подозреваете профессора в убийстве этой девчонки?

    Вместо ответа комиссар спросил:

    - Вы ее знали?

    - Вы забываете, что я ассистентка профессора Гуэна и присутствовала при операции этой девицы.

    - Вы не любили ее?

    - Отчего я должна не любить ее?

    Она заметила, что Мегрэ держит в руках трубку, и сказала.

    - Можете курить. Мне это не мешает.

    - Правда ли, что между профессором и вами существуют более близкие, чем профессиональные, отношения?

    - Вам об этом тоже сказали? - снисходительно произнесла она. - У вас такие же мещанские взгляды, комиссар?

    - Все зависит от того, что вы под этим понимаете.