- Слушаю вас, дорогой коллега. - Сейчас нет и четырех часов. Сегодня мы могли бы воспроизвести события того трагического вечера со всеми действующими лицами, в той или иной степени причастными к делу. Не запишете ли фамилии? Госпожа Попинга, Ани, господин Дюкло, Баренс, Винанды, Бетье, Остинг и наконец господин Ливенс, отец Бетье. - Вы хотите… - Восстановить события с того самого момента, когда в зале гостиницы "Ван Хасселт" закончилась лекция. Наступила тишина. Пейпекамп размышлял. - Я позвоню в Гронинген, - ответил он, - посоветуюсь с начальством. И наблюдая за реакцией присутствующих, он, не вполне уверенный в уместности своей шутки, добавил: - Кое-кого, например, не хватает. Конрад Попинга не может… - Его роль исполню я, - поставил точку Мегрэ. И, сопровождаемый Жаном Дюкло, ушел, бросив напоследок: - Спасибо за великолепный обед. Глава 8
Мегрэ и девушки
Направляясь из полицейского участка в гостиницу "Ван Хасселт", комиссар пошел не через город, а в обход по набережной. Его сопровождал Жан Дюкло, чья походка, осанка и лицо выдавали плохое настроение. - Вы ведете себя отвратительно, - наконец процедил он сквозь зубы, посматривая на работающий кран, крюк которого едва их не задел. - Это почему? Дюкло пожал плечами, помолчал. - Вы не понимаете или не хотите понять. Вы такой же, как все французы. - Мне казалось, мы одной национальности. - Только я много путешествовал, и у меня универсальная культура. Я могу приспособиться к любой стране, где живу. А вы, приехав сюда, идете напролом, не думая об обстоятельствах. - Не думая, например, желают или нет найти виновного. Дюкло оживился. - А зачем? Здесь не преступление с целью ограбления, и совершивший его не является ни профессиональным убийцей, ни вором. Это не тот, кого надо обязательно упрятать за решетку, чтобы оградить общество. - Что же вы предлагаете? По привычке Мегрэ курил трубку, держа руки за спиной. - Посмотрите, - понизил голос Дюкло, показывая вокруг: опрятный городок, где царил идеальный порядок, как в шкафу у хорошей хозяйки, крошечный порт со своей напряженной жизнью, спокойные люди в желтых деревянных башмаках. - Все работают, - продолжал он. - Все по-своему счастливы. И главное, сдерживают инстинкты, потому что таковы правила, такова необходимость, когда живешь в обществе. Пейпекамп подтвердит вам, что кражи здесь редкость, а кто украдет хотя бы два фунта хлеба, рискует по меньшей мере несколькими неделями тюрьмы. Где вы видели беспорядок? Где бродяги? Где попрошайки? Везде организованность, чистота. - А я только что сдвинул с места фарфоровую безделушку! - Подождите! Дома слева, возле Амстердипа, это дома именитых людей, людей богатых, обладающих определенной властью. Их знают все. Мэр, пасторы, преподаватели, чиновники - те, кто заботится, чтобы в городе было спокойно, чтобы каждый был на своем месте, не мешал соседям. Эти люди, я вам уже говорил об этом, не признают за собой даже права посещать кафе из опасения показать дурной пример. Однако преступление совершено. И перед вами семейная драма. Мегрэ слушал, глядя на пароходы, которые из-за прилива разноцветными стенами возвышались над набережной. - Я не знаю позиции инспектора Пейпекампа, чья репутация весьма высока, но думаю, лучший выход для всех - объявить сегодня вечером, что убийца Попинги - матрос с иностранного судна и что поиски будут продолжены. Для всех! Для госпожи Попинга, ее семьи, ее отца, он, кстати, известный интеллектуал. Для Бетье и господина Ливенса. Но главное, для примера! Для обитателей всех маленьких домиков городка, которые смотрят, что происходит в больших домах на Амстердипе и готовы делать то же самое. Вам нужна истина ради истины, нужно ради мелкого тщеславия распутать трудное дело… - Это вам сказал Пейпекамп сегодня утром. И заодно поинтересовался, как охладить мой пыл. На что вы ему ответили: мол, таких во Франции подкупают хорошим обедом или взяткой. - Мы не употребляли столь сильных выражений. - Знаете о чем я думаю, господин Дюкло? Мегрэ остановился, наслаждаясь панорамой порта. Переоборудованное под лавку маленькое суденышко, громыхая и дымя бензиновым двигателем, ходило от парохода к пароходу, причаливало к баржам и парусникам, предлагая хлеб, пряности, табак, трубки, джин. - Слушаю вас. - Я думаю, вам повезло, что вы вышли из ванной с револьвером в руке. - Что вы хотите этим сказать? - Ничего! Только повторите, пожалуйста, что вы никого не видели в ванной. - Я никого не видел. - И ничего не слышали? Дюкло отвернулся. - Вроде бы нет. Мне, правда, показалось, будто что-то шевелится под крышкой ванны. - Простите, меня ждут. И размашистым шагом Мэгре направился к гостинице, где, поджидая его, прохаживалась по тротуару Бетье Ливенс. Она пыталась улыбнуться, как раньше, но ее улыбке не хватало задора. Нервничая, она продолжала следить за улицей, словно опасалась нежелательной встречи. - Я жду вас уже полчаса. - Не зайдете? - Только не в кафе, ладно? В коридоре Мегрэ замешкался: он не мог пригласить ее в комнату. Тогда он открыл дверь огромного пустого танцевального зала, где голоса резонировали, как в храме. При дневном свете декорация на сцене казалась тусклой, пыльной. Рояль был раскрыт. В углу стоял огромный ящик, до потолка громоздились стулья. В ожидании праздника лежали в куче бумажные гирлянды. У Бетье был все тот же цветущий вид. В голубом костюме, в белой шелковой блузке, под которой ее грудь казалась еще более соблазнительной, чем раньше. - Вам удалось уйти из дому? Она ответила не сразу. Сказать ей хотелось многое, но она не знала, с чего начать. - Я удрала, - выпалила она наконец. - Не могла больше оставаться. Мне страшно! Служанка сказала, что отец в ярости и готов меня убить. Он запер меня в комнате без всяких объяснений. Он всегда молчит, когда сердится. В ту ночь мы возвратились, не сказав друг другу ни слова. Он закрыл дверь на ключ. И сегодня служанка разговаривала со мной через замочную скважину. В полдень, когда он вернулся, на нем лица не было. После обеда он долго ходил вокруг фермы, а потом ушел на могилу матери. Он всегда ходит туда, перед тем как принять важное решение. Я разбила стекло. Служанка просунула мне отвертку, и я отвинтила замок. Я не могу вернуться назад. Вы не знаете моего отца. - Один вопрос, - прервал ее Мегрэ. Он взглянул на изящную кожаную сумочку, которую она держала в руке. - Сколько у вас с собой денег? - Не знаю… Флоринов пятьсот. - Кто был в вашей комнате? Покраснев, она пробормотала: - Тот, кто был в участке… Сначала я хотела пойти на вокзал, но увидела полицейского и подумала о вас. Они стояли как в зале ожидания, где невозможно создать атмосферу интимности. Им даже в голову не пришло взять из кучи два стула и сесть. Бетье нервничала, но не настолько, чтобы потерять самообладание. Возможно, потому, что Мегрэ смотрел на нее с некоторой неприязнью, особенно проявившейся в его голосе, когда он спросил: - Вы уже предлагали кому-нибудь выкрасть вас? Она растерялась, отвернулась: - Не понимаю… - Я спрашиваю, это был ваш первый любовник? Она долго молчала, прежде чем ответить: - Не думала, что вы будете так жестоки со мной. Я пришла… - Так первый? Если посчитать, ваш роман продолжался больше года. А до этого? - Я… Я флиртовала с преподавателем гимнастики в лицее, в Гронингене. - Флиртовала? - Он был… он… - Ага! Следовательно, до Попинги у вас уже был любовник. Только один? - Как вы смеете? - возмутилась она. - Но ведь вы были и любовницей Баренса. - Неправда! Клянусь… - Однако вы встречались с ним. - Потому что он влюбился в меня. Правда, едва решался поцеловать. - А на последнем свидании, которому помешали я и ваш отец, вы предложили ему уехать вдвоем. - Откуда вы знаете? Мегрэ чуть не расхохотался. Святая наивность! Постепенно к ней возвращалось хладнокровие. Она говорила о подобных вещах с удивительным простодушием. - Он не захотел? - Испугался. Сказал, что у него нет денег. - И вы предложили ему свои. Короче, с давних пор вас преследует мания побегов. Главная цель вашей жизни - покинуть Делфзейл с каким-нибудь мужчиной. - Не с каким-нибудь, - поправила она обиженно. - Вы злой! Вы не хотите понять! - Как раз напротив! Все очень просто: вы любите жизнь, любите мужчин. Вам нравятся те радости, которые можно получить. Она опустила глаза, теребя в руках сумочку. - Вам скучно на образцовой ферме отца. Вам хочется другого. Вы начали в лицее, в семнадцать лет, с преподавателем гимнастики. Уговорить его уехать не удалось. Вы перебрали всех мужчин Делфзейла и нашли одного, который показался вам решительнее других. Попинга много плавал. Тоже любил жизнь. Его сковывали предрассудки. И вы бросились ему на шею. - Зачем вы говорите… - Может быть, я и преувеличиваю. Допустим, он ухаживал за вами: вы девушка красивая, чертовски аппетитная. Но ухаживал он робко, боясь осложнений, боясь своей жены, Ани, директора, воспитанников… - Особенно Ани. - Мы сейчас поговорим об этом. Он целовал вас в укромных уголках. Держу пари, у него даже и смелости-то не хватало помышлять о большем. Однако вы посчитали - пора! Вы стали подстерегать его. Вы приносили ему домой фрукты, вошли в семью. Вы вынуждали его провожать вас на велосипеде и останавливались за штабелем леса. Вы писали ему письма, предлагали уехать. - Вы читали? - Читал. - А вы не думаете, что начал он? Она вспылила. - Сначала он говорил, что несчастен, что госпожа Попинга не понимает его и беспокоится только о том, что скажут люди, что жизнь бессмысленна, и все… - Черт возьми! - Вы прекрасно знаете, что… - Шестьдесят женатых мужчин из ста говорят это первой же смазливой девчонке. Только бедняга напал на девушку, которая поймала его на слове. - Вы злой, злой! Она чуть не плакала и топала ножкой, подчеркивая слово "злой". - Короче, он все время откладывал ваш злополучный отъезд, и вы прекрасно понимали, что эта затея неосуществима. - Неправда! - Да, да. И вот доказательство: вы в некотором роде подстраховали себя от случайностей, принимая ухаживания Баренса. Правда, осторожно, потому что он человек молодой, робкий, хорошо воспитанный, почтительный, которого можно и вспугнуть. - Ужасно! - Обычная житейская история. - Вы презираете меня, да? - Я? Вовсе нет. - Вы меня презираете! Но я так несчастна. Я любила Конрада. Она заплакала, затопала ногами. - Я вам запрещаю… - Говорить, что вы их не любили? Полноте. Вы их любили, пока они давали вам надежду на новую жизнь, отъезд, мысль о котором неотступно преследовала вас. Не слушая больше, она простонала: - Не надо мне было приходить! Я думала… - Что я возьму вас под защиту? Но именно это я и делаю. Только я не считаю вас ни жертвой, ни героиней. Вы маленькая лакомка, глуповатая, немного эгоистичная - вот и все. Девчонка, каких множество. Она взглянула на него заплаканными глазами, где уже светилась надежда. - Меня все ненавидят, - посетовала она. - Кто это все? - Прежде всего, госпожа Попинга, потому что я не такая, как она. Ей бы только целый день шить одежду для аборигенов Океании или вязать для бедняков. Я знаю, что она советовала девушкам-белошвейкам из монастыря не брать с меня пример. Она даже заявила, что я плохо кончу, если быстро не выйду замуж. Мне все передали. От этих слов повеяло затхлостью провинциального городка: монастырь, разговоры, девушки из добропорядочных семей вокруг дамы-патронессы, наставления, коварные излияния. - Но особенно Ани… - Ненавидит вас? - Да! Почти всегда, когда я приходила, она покидала гостиную и поднималась к себе. Могу поспорить, она уже давно догадалась. Госпожа Попинга, несмотря ни на что, славная женщина. Она хотела лишь повлиять на мои манеры, изменить фасон моих платьев, а главное, научить меня читать не только романы. Она ничего не подозревала, иначе не просила бы Конрада провожать меня. На лице Мегрэ играла загадочная улыбка. - Ани - совсем другое. Вы видели ее? Какая она страшная! Кривые зубы! Ни один мужчина никогда не позарится на нее. Она это хорошо знает, как и то, что останется старой девой. Именно поэтому она и училась - хотела иметь профессию. Она делает вид, что презирает мужчин, и состоит в феминистских лигах. Бетье снова оживилась. В ней вспыхнула скрытая ненависть. - Вот она и слонялась по дому, сторожа Конрада: раз ей на роду написано быть целомудренной, пусть и другие тоже, понимаете? Я уверена, она догадалась и, без сомнения, задумала отвадить от меня Конрада и даже Корнелиуса. Она прекрасно видела, что все мужчины, включая Винанда, поглядывают на меня. У него, правда, никогда не хватало смелости заговорить со мной - он только краснея, когда я с ним танцевала. Его жена тоже ненавидит меня. Может быть, Ани ничего не сказала сестре, а может, сказала. Возможно, и письма нашла она. - А кто убил? - резко спросил Мегрэ. - Клянусь, не знаю, - растерялась Бетье. - Я этого не говорила… Но Ани - язва. И если она уродка, это не моя вина. - Вы уверены, что она никогда не любила? Улыбка, даже короткий смешок Бетье, инстинктивно триумфальный смех желанной женщины, уничтожающей дурнушку. Ну, прямо-таки девчонки из пансионата, ссорящиеся по пустякам. - Во всяком случае не в Делфзейле. - Своего зятя она тоже ненавидела? - Не знаю. Здесь совсем другое: он - член семьи, а значит, хоть немного, но принадлежал и ей. Поэтому надо было следить за ним, сберечь его… - Но не убивать! - А что думаете вы? Вы всегда говорите так… - Я ничего не думаю. Скажите, Остинг знал о ваших отношениях с Попингой? - Вам и это сообщили! - Вы вместе ходили на отмели Воркюма. Он оставлял вас одних? - Да. Он вел судно, на мостике. - Предоставляя вам каюту? - Разумеется. Снаружи было прохладно. - Вы его не видели с… со дня смерти Конрада? - Да! Клянусь! - Он никогда не ухаживал за вами? Улыбка тронула ее губы. - Остинг? Бетье занервничала и готова была расплакаться. Дверь приоткрылась. Г-жа Ван Хасселт, которая в конце концов услышала голоса, просунула голову и, пробормотав извинения, вернулась за кассу. Наступила тишина. - Вы полагаете, отец способен убить вас? - Да! Он сделал бы это… - Следовательно, он мог убить и вашего любовника. Она в ужасе вытаращила глаза, резко запротестовала: - Нет! Неправда! Это не отец! - Однако, когда в ночь преступления вы вернулись домой, его не было на ферме. - Откуда вы знаете? - Он пришел позже вас, не так ли? - Сразу же за мной, но… - В своих последних письмах вы проявляли нетерпение. Вы почувствовали, что Конрад уходит от вас, что приключение начинает его тяготить и он никогда не покинет дом ради отъезда за границу с вами. - Что вы хотите сказать? - Ничего. Уточняю некоторые детали. Кстати, ваш отец не заставит себя долго ждать. Она испугалась и посмотрела вокруг, ища глазами выход. - Не бойтесь. Вы мне нужны сегодня вечером. - Сегодня вечером? - Да. Мы восстановим факты и поступки каждого в ночь преступления. - Он убьет меня! - Кто? - Отец! - Я буду там. Ничего не бойтесь. - Но… Открылась дверь, и в зал вошел Жан Дюкло. Он быстро закрыл за собой дверь на ключ. Вид у него был растерянный. - Осторожно! Здесь фермер. Он… - Проводите девушку в свою комнату. - В мою? - Ну в мою, если хотите. | 
