- Вы не знаете, кто это был? - Нет, моссье. В столь великолепное, блистающее ярким светом весеннее утро требовалось приложить определенное усилие, чтобы восстановить сцену ночного кошмара , но Жеф Ван Хутте очень старался точно передать её, подыскивая слова, словно переводя их, одно за другим, с фламандского на французский. - Вы, вероятно, знаете, что клошара, прежде чем скинуть в воду, стукнули по голове? - Так сказал доктор. Один из прибывших полицейских тут же отправился за ним. Потом приехала "скорая". А когда раненого увезли, мне пришлось смывать с палубы большую лужу крови... - На ваш взгляд, как все это произошло? - Откуда мне-то знать, моссье? - Но вы же рассказали ажанам, что... - Я высказал лишь то, что думал на этот счет, не так ли? - Повторите. - Предполагаю, что он спал под мостом... - Но до того вы его не видели? - Просто не обращал внимания... Ведь под мостами всегда ночуют люди... - Ладно. Итак, автомашина съехала вниз к воде по пандусу... - Красного цвета... Уж в этом-то я уверен... - Она остановилась недалеко от вашей баржи? Утвердительно кивнув , фламандец рукой указал на место, где видел её. - Мотор не заглушали? На этот раз речник мотнул головой отрицательно. - Но вы слышали чьи-то шаги? - Верно, моссье. - Шли двое? - Я заметил двух типов, возвращавшихся к автомобилю... - А как направлялись к мосту не видели? - Я же работал внизу, в машинном отделении, не так ли? - Получается, что эта пара субъектов, один из которых был одет в светлый плащ, вроде бы пристукнули спавшего клошара, а затем кинули его в Сену? - Когда я вылез на палубу, тот был уже в воде... - Медик считает, что при падении в воду клошар не мог бы так пораниться в голову. Как, впрочем, и при нечаянном ударе о бортик набережной... Ван Хутте смотрел на представителей закона с видом человека, которого это никак не касается. - Можем ли мы опросить вашу жену? - Не возражаю против беседы с Аннеке. Только она ничего не поймет, так как говорит только по-фламандски. Заместитель прокурора взглянул на Мегрэ, как бы интересуясь, нет ли у того вопросов к бельгийцу, но комиссар подал знак, что таковых не имеется. А если и да, то они будут заданы позднее, когда эти господа из магистратуры убудут восвояси. - Когда мы сможем отчалить? - озаботился моряк. - После того, как подпишите ваши показания. И при условии сообщить нам, куда направляетесь. - Так в Руан же... - Надо держать нас в курсе так же и насчет дальнейшего маршрута. Мой секретарь подойдет к вам, чтобы оформить все бумаги. - Когда? - Скорее всего в начале пополудни... Было видно, что такой расклад пришелся речнику не по душе. - Кстати, в каком часу вернулся на борт ваш брат? - Почти сразу же после отъезда "скорой". - Благодарю вас... Жеф Ван Хутте вновь помог пробраться по узкой доске, служившей мостками, и немногочисленная следственная группа направилась к мосту, в то время как клошары со своей стороны поспешно отступили на несколько метров назад. - Что вы думаете об этом, Мегрэ? - Любопытная ситуация. Не так уж часто нападают на бомжей. Под аркой моста Мари, прилепившись к её каменному свод, находилось нечто вроде собачьей будки. Но вообще-то дать определение этому бесформенному логову было немыслимо, хотя, судя по всему, оно уже в течение какого-то времени служило пристанищем человеческому существу. - было забавно видеть, в какое оцепенение при виде его впал Паррэн, и Мегрэ не удержался от пояснения: - То же самое творится под любым парижским мостом. Впрочем, далеко ходить не надо - подобную берлогу можно увидеть прямо напротив Дворца правосудия. - И полиция сидит сложа руки? - Стоит их где-то ликвидировать, как они мигом возникают чуть подальше... Убогое жилище было сотворено из старых ящиков и кусков брезента. Места хватало лишь на то, чтобы там, скрючившись разместился бы один человек. На земле валялись клочки соломы, рваные одеяла, газеты, распространяя вокруг, несмотря на сквозняк, тяжелый и нечистый дух. Заместитель прокурора поостерегся до чего-либо дотрагиваться, но Мегрэ, нагнувшись, быстро разворошил эту кучу хлама. Жестяной цилиндр в дырках и решеткой служил печкой, и её дно все ещё покрывал белесоватый пепел. Тут же валялись Бог знает где подобранные куски древесного угля. Раскинув покрывала, комиссар вытащил на свет нечто вроде сокровища: пару краюх заплесневелого хлеба, десятисантиметровый огрызок чесночной колбасы, а из другого угла - книги, вполголоса зачитав их заголовки: - "Мудрость" Верлена... "Надгробные речи" Боссюэ*. ___ * Изысканные произведения французской классики. Он поднял с мостовой давно, должно быть, мокнувшие там, под дождем, несколько сброшюрованных листков, наверное, извлеченных из какого-нибудь мусорного бака. Оказалось - старый номер "Медицинского вестника"... И ещё одна книга, точнее её половинка: "Записки с острова Святой Елены"*. ___ * То есть с места ссылки Наполеона. Следователь Дантцигер выглядел не менее потрясенным, чем его коллега из прокуратуры. - Ничего себе литература, - ошарашено заметил он. - У него не обязательно был выбор... По-прежнему роясь в ошметках одеял, Мегрэ обнаружил одежду: серый, весь в заплатах, измазанный краской свитер, принадлежавший, вероятно, какому-нибудь художнику, желтоватые брюки из тика, войлочные тапочки с дырявыми подошвами и пять разрозненных носков. Последними были извлечены ножницы со сломанным острием. - Это человек умер? - спросил Паррэн, по-прежнему держась на почтительном расстоянии, - видимо, опасался подхватить блох. - Час назад, когда я звонил в Отель-Дьё*, он был ещё жив. ___ * Отель-Дьё ("Божий дом") - построен в XII в. (реконструирован в XIX), долгое время был единственной больницей в Париже; ныне - Центральная (расположена неподалеку от описываемых событий). - Есть надежда, что спасут? - Пытаются... У него перелом черепа, к тому же опасаются, что начинается воспаление легких... Мегрэ покачал вверх-вниз ломанную-переломанную детскую коляску, которой, наверное, пользовался клошар, обходя и обшаривая мусорные баки. Он развернулся затем к небольшой, но внимательно наблюдавшей за их действиями группке бомжей и по очереди вгляделся в лица каждого. Некоторые отворачивались. Глаза других не выражали ничего, кроме отупения. - Эй, ну-ка подойди, - указал он пальцем на женщину. Если бы дело происходило лет тридцать тому назад, когда он ещё работал в Дорожно-патрульной службе, комиссар смог бы поименно назвать каждого, ибо в те времена знал большинство парижских клошаров. Следует признать, что с тех пор они не очень-то изменились, хотя их численность заметно поубавилась. - Ты где ночуешь? Женщина улыбалась Мегрэ, словно пыталась его задобрить. - Там... - прошамкала она, указывая на мост Луи-Филиппа. - Ты знала типа, которого вытащили из Сены этой ночью? Лицо женщины отекло, от неё разило кислым перегаром. Сложив руки на животе, она кивнула головой. - Все наши звали его Тубибом*. ___ * Тубиб - разговорное обозначение врача (от арабского "тебиб" ученый). - Почему так? - Да потому что он из образованных... говорят, что когда и взаправду был врачом. - Долго он жил под мостами? - Да уж годы... - Сколько? - Без понятия.. Я их больше не считаю. Это показалось клошарке настолько смешным, что она расхохоталась, небрежно отбросив назад сбившуюся на лицо седую прядь волос. Когда женщина молчала, ей можно было бы дать лет шестьдесят. Но при разговоре приоткрывался почти начисто лишенный зубов рот, и она выглядела намного старше. Однако глаза оставались озорными. Время от времени она поворачивалась к приятелям, как бы призывая их в свидетели. - Ну разве же не так? - вопрошала она. Те дружно закивали в ответ, все ещё чувствуя себя не в своей тарелке в присутствии полиции и этих слишком шикарно одетых господ. - Он жил один? Вопрос вновь вызвал у неё приступ смеха. - Да с кем бы он мог тут сожительствовать? - Он постоянно обитал под этим мостом? - Нет, не всегда... Видела его и под Пон-Нёф*... А до этого - на набережной Берси. ___ Пон-Нёф: так называемый "Новый" мост (на самом деле самый старый в Париже, ибо построен в 1578-1607 гг.). - Он подрабатывал на Аллях*? ____ * Центральный оптовый рынок столицы, названный Э. Золя "Чрево Парижа", в 1969 г. переведен в пригород столицы Ренжис. Разве не там сходятся по ночам большинство парижских клошаров? - Нет, - ответила она. - Выходит, копался в мусорных баках? - Бывало и так... Получалось, что несмотря на наличие детской коляски потерпевший не специализировался на сборе макулатуры и тряпья, и это объясняло тот факт, что он лег спать уже в самом начале ночи. - В основном он выступал как "человек-сандвич"*... ___ * Человек-сандвич: так называют во Франции людей, носящих на себе рекламные щиты. - Что тебе ещё известно о нем? - Ничего... - Он когда-нибудь общался с тобой? - Конечно... Я даже иногда подстригала ему патлы... Надо же помогать друг дружке... - Он здорово пил? Мегрэ знал, что этот вопрос не имел никакого смысла, поскольку клошары почти все крепко поддавали. - Красное вино? - Как и остальные? - А много? - Пьяным я его никогда не видела... Вот про меня-то уж этого точно не скажешь. Это её вновь развеселило. - Знаете, а я ведь с вами имела дело и уверена, что вы человек не злой. Как-то, - ох, давно это уже было, может и все лет двадцать тому назад, вы допрашивали меня в своем кабинете. В ту пору я ещё работала у арки Сен-Дени*... ___ * "Порт Сен-Дени": известное место скопления девиц легкого поведения. - Ты ничего не слышала в эту ночь? Старуха махнула рукой в сторону моста Луи-Филиппа, как бы показывая расстояние, отделявшее его от места происшествия. - Слишком далеко... - И ничего не видела? - Только свет фар "скорой"... Подошла чуть поближе, но не слишком из-за боязни, что заберут. Убедилась, что прикатила действительно неотложка. - Ну а вы, остальные, что скажете? - спросил Мегрэ, повернувшись к трем клошарам. Те, все ещё охваченные боязнью, усиленно замотали головами. - А не навестить ли нам теперь морячка с "Пуату"? - предложил заместитель прокурора, которому было явно не по себе в этой обстановке. Тот уже поджидал их. По многим параметрам этот речник сильно отличался от фламандца. Так, если его жена и дети тоже проживали на борту, то сама баржа ему не принадлежала, да и ходил он почти всегда одним и тем же рейсом - от песчаных карьеров в верховьях Сены до Парижа. Звали его Жюстен Гуле, возраст - сорок пять лет. С виду - коротконогий, с плутоватыми глазами и потухшей сигаретой, словно приклеенной к губам. На борту его судна приходилось говорить, повышая голос, из-за грохота от близко расположенного подъемного крана, продолжавшего выгружать песок. - Ну и умора, а? - Что так? - А то, что люди не поленились прибить клошара - и концы в воду... - А вы разглядели их? - Я абсолютно ничего не видел. - Где вы находились? - Когда пристукнули этого субъекта? В постели... - Так чего же вы слышали? - Кто-то вопил... - А что насчет машины? - Может, что-то и было, только их столько проезжает над нами, по набережной, что я обычно на них - ноль внимания... - Вы выскочили на палубу? - Прямо в пижаме... Даже портки не успел натянуть... - А ваша жена? - Она спросонья спросила: "Ты куда это намылился?" - Оказавшись наверху, что вы приметили? - Ничего... Как всегда, бурлила водоворотами Сена... Я крикнул: "Эй! О-го-го!", чтобы побудить, значит, того типа откликнуться да и выяснить, в какой стороне он бултыхается... - Где в этот момент находился Жеф Ван Хутте? - Фламандец-то?.. Я его в конце концов все же узрел на палубе баржи. Он как раз отвязывал лодку. А когда ту течением проносило мимо, я и скакнул туда... Тем временем тонувший то вынырнет, то опять - бульк! - и вниз... Фламандец попытался подцепить его моим багром... - Тем самым, у которого на конце громадный железный крюк? - Как и у всех остальных... - А не получилось ли так, что стараясь подхватить им клошара, вы и ранили его в голову? - Наверняка нет... В конечном счете его ведь подловили за штаны... А уж потом я изловчился и вытянул его за ногу... - Клошар был без сознания? - У него глаза были открыты. - Он чего-нибудь сказал? - Из него вода ливанула... И уж потом на барже фламандца мы заметили кровищу... - Полагаю, на этом можно поставить точку? - прошептал прокурорский чин, которого вся эта история, как видно, не очень-то интересовала. - Остальным займусь я, - подхватил Мегрэ. - Вы сходите в больницу? - Непременно туда загляну. Судя по заключению врачей, пройдет ещё немало часов, прежде чем он будет в состоянии говорить... - Держите меня в курсе... - Обязательно... Проходя по второму разу под мостом Мари, Мегрэ распорядился в адрес Лапуэнта: - Позвони в участковый комиссариат, пусть подошлют кого-нибудь из ажанов. - Где встретимся, патрон? - Здесь... И он степенно пожал руки сотрудникам магистратуры. Глава вторая - Они чё, судьи что ли? - охнула толстуха, провожая взглядом удалявшуюся троицу. - Из магистратуры, - машинально поправил её Мегрэ. - А разве это не одно и то же? Она слегка присвистнула. - Это ведь надо! Такие важные господа и побеспокоились, словно бы ради какой-нибудь большой шишки! Так значит, он и впрямь был настоящим тубибом? Комиссар находился в полном неведении. Да, как видно, пока и не спешил получить дополнительную информацию. Он целиком ушел в настоящее, хотя никак не мог избавиться от впечатления, что когда-то, очень давно, уже пережил нечто подобное. Лапуэнт исчез, взбежав по пандусу. Заместитель прокурора шел между следователем-коротышкой и секретарем, тщательно выбирая, куда ступить из опасения испачкать обувь. "Зварте Зваан" смотрелась этаким черно-белым сгустком в солнечных струях, блистая опрятностью внешнего облика, наверняка, не уступавшей той, что, должно быт, царила и на её кухне. Рослый фламандец, стоя у штурвала, поглядывал в его сторону, а миниатюрная женщина, с виду совсем ребенок, с льняными, чуть ли не белыми волосами, склонилась над колыбелью, меняя девчушке пеленки. По-прежнему звякал и лязгал подъемный кран, выгребая песок из "Пуату", а вверху. на набережной Селестэн, неумолимо рокотали автомобили. Но весь этот грохот не мог заглушить ни щебетания птиц, ни всплески волняшек в Сене. Трое клошаров так и не посмели подойти поближе, и под мост вслед за комиссаром проследовала лишь бомжиха. Цвет её кофты, надо полагать, когда-то красный, ныне превратился в ярко-розовый. - Тебя как зовут? - Леа. Обычно добавляют "толстушка"... Новый взрыв смеха, от которого заколыхались её неимоверного размера груди. - Где провели эту ночь? - Я же вам сказала. - Неужели одна? - Был только Деде, вон тот самый малохольный, что кажет спину. - Твой дружок? - Они все мои друзья. - Спишь всегда под одним и тем же мостом? - Иногда переселяюсь... Чего это вы там ищете? Мегрэ и в самом деле вновь склонился над грудой хлама, составлявшего все имущество Тубиба. Теперь, когда магистраты удалились, комиссар почувствовал себя намного лучше. Он не торопился, обнаружил под лохмотьями сковородку, котелок, ложку и вилку. Затем он нацепил на нос пару очков в железной оправе с одним треснувшим стеклом, но все поплыло перед его взором. - Он пользовался ими только для чтения, - пояснила Леа-толстушка. - Знаешь, что меня удивляет, - начал он, в упор уставясь на клошарку. - Никак не могу отыскать... | 
