Ян Василий - Спартак.

    Красс, коренастый, лысый, с жирным затылком и угрюмым лицом, принял предложение сената спокойно, но выставил свои условия:

    - Я согласен взяться за борьбу с разбойниками, если мое участие полезно республике. Но я требую, чтобы все воинские силы республики были предоставлены мне, под мое начальство, чтобы я имел право без суда карать и миловать всякого, чтобы мне были даны все средства, которые я потребую, и чтобы я мог призвать для этой войны граждан всех возрастов, - тогда я поймаю бешеного фракийца и его бунтовщиков…

    Сенат заседал всю ночь и согласился на требования Красса, объявив его "императором"^[26].

    По этому поводу Красс устроил бесплатное угощение для всех римлян, выставив на улицах города несколько тысяч столов с едой. Каждому дал еще пшена для питания на три месяца. Он обещал особое вознаграждение всем старым, опытным воинам. Римская богатая молодежь была призвана "спасать республику" и образовала особые, привилегированные, прекрасно вооруженные конные отряды.

    Для начала Красс собрал десять легионов; в них вошли вновь призванные легионеры и остатки войск, разбитых раньше Спартаком.

    Окружив себя опытными военачальниками, Красс принял особые меры для своей безопасности.

    - Для того чтобы предохранить себя от покушения какого-нибудь раба, - объяснял он своим близким друзьям, - я нанял двух римлян, очень похожих на меня. Одетые так же, как я, в красные плащи императора, они будут объезжать войска, проверять посты, ободрять уставших воинов и даже, если нужно, участвовать в сражении. Я же буду в скрытом месте руководить всем!..

    Рабы, пробравшиеся из Рима к Спартаку, донесли ему, что против него выступила стотысячная армия Красса. В ней шестьдесят тысяч обученных римских легионеров и сорок тысяч "союзных"^[27] войск.

    - У них прекрасное вооружение, - говорили прибывшие.

    - Тем лучше, - заметил Спартак, - у нас оружия мало.

    - У них большие обозы с продовольствием.

    - Тоже нам понадобятся!

    - У них несколько тысяч конницы.

    - И коней у нас не хватает, - отвечал Спартак. - Мы, фракийцы, как и скифы, привыкли воевать на коне. Нам трудно ходить пешком. И мы отберем у них коней!

    Войска Спартака в это время стояли в плодородной местности. У него было ядро отлично обученного войска, безусловно ему послушного - тридцать тысяч фракийцев, греков и сирийцев. Затем было еще около сорока тысяч воинов других племен: галлов, кельтов, германцев, иберов и прочих племен и народов. Все они имели своих вождей, часто отделялись от главного ядра армии, уходили бродить по Италии, захватывали и грабили города, жгли поместья и привозили в лагерь награбленные вещи.

    Когда дошел слух о движении войска Красса, все вожди пришли к Спартаку на совещание.

    - Веди нас на Рим! - потребовали они.

    Спартак молча слушал и по привычке чистил свой меч. Как и раньше, сидел он на леопардовой шкуре перед костром, и конская попона свешивалась над ним на кольях, защищая от ветра. Возле него сидел мальчик-фракиец и держал в руках кожаную круглую коробку для рукописей.

    Спартак встал, достал из коробки один свиток и обратился к сидевшим вокруг костра вождям:

    - Теперь вы требуете, чтобы я повел вас на Рим. А вот что пишет нам мой друг философ Аристомен, которого вы все здесь видели. Теперь Аристомен пробрался в Рим и под видом нищего бродит по площадям и слушает, что там говорят. Он слышал обращение Красса к воинам, и вот что заявил наш главный противник: "Меня зовут „быком с сеном на рогах“. Но я бык не только злобный, но и упрямый. Я буду долго преследовать Спартака и наконец сумею припереть рогами к стене этого фракийского разбойника. Когда я соберу достаточно войска и буду в два раза сильнее Спартака, я его раздавлю моими легионами, как стадо диких быков топчет в камышах могучего льва"…

    - Фракийский лев сумеет задрать римского быка! - воскликнул один из вождей.

    - Вот видите, друзья, - продолжал Спартак, - нам нужно быть готовыми к большому и решительному бою. Мы должны стать подвижными, как львы, и уметь быстро уходить от врага, если нам невыгодно с ним драться. Если же представится возможность нашей победы, мы должны стремительно на него напасть. Но похожи ли на львов наши воины? Вы нагрузили свои шатры мебелью, дорогими вазами, коврами и даже тяжелыми статуями. Кто вы: торговцы старыми вещами или воины? Поэтому объявляю: я выступлю в поход завтра же на рассвете. Я беру с собой повозки и вьючных животных, но на них будут только запасы еды и тяжелораненые. Весь драгоценный хлам, который вы набрали, будет сожжен сегодня же! А кто хочет сохранить награбленное, пусть остается и ждет римлян. Вы знаете, что Красс любит скупать за бесценок чужое имущество. Может быть, он и у вас купит этот старый хлам, когда встретится с вами, чтобы посадить всех вас на колья! А я уйду без вас!

    - Сжечь все награбленное имущество! - раздались дружные крики. - Долой торгашей и старьевщиков! Мы все идем с тобой, Спартак!..

    Во всех концах лагеря запылали огромные костры - горело добро, привезенное беспечными воинами из разграбленных поместий.

    На рассвете войско Спартака покинуло лагерь.

    Быстрыми переходами, каждый раз меняя направление, сбивая с толку конных разведчиков Красса, спартаковцы шли вперед, а за ними двигалась стотысячная армия римлян.

    Красс издал приказ, чтобы его отряды следили за войском Спартака, но сами пока избегали боя с гладиаторами, ожидая его указаний. Передовым отрядом у Красса командовал молодой Муммий. Он наткнулся со своими людьми на отдыхавшую у подножия горы часть войска гладиаторов. У них дымились костры; в глиняных и бронзовых котлах варилась пища.

    - Победителей не судят! - сказал Муммий своим воинам. - Если мы захватим этих грязных оборванцев и приведем их к императору Крассу, он не осудит нас за победу!

    Затрубили рожки, призывая к бою. Легионеры с воинским кличем "барра" беглым шагом двинулись на гладиаторов. Те близко подпустили римлян. Тогда загудели барабаны, увешанные погремушками, и с могучим криком "улала!" отряд рабов стремительно бросился навстречу. Это были воинственные спартаковцы - фракийцы и сирийцы. Яростно врезались они в ряды римлян, а из-за холма вылетела фракийская конница, скрывавшаяся в засаде, и отрезала легионерам путь к отступлению.

    Римские воины смешались, повернули обратно и побежали врассыпную.

    Только небольшая часть отряда добралась до лагеря Красса.

    Тогда Красс решил показать, что у него действительно "сено на рогах", и объявил немедленно "десятисмертие" - древний воинский обычай, много лет не применявшийся в Италии.

    Войско было построено квадратом вокруг площадки, где стоял каменный жертвенник. На нем пылал огонь, и жрецы в длинных одеждах пели и приплясывали, выкрикивая молитвы и заклинания.

    Пятьсот воинов из передового отряда Муммия, которые первые повернули и бежали от врага, были разделены на десятки. Каждые десять легионеров по очереди подходили к жертвеннику. Жрецы держали вазу с водой. В ней лежало десять камешков: девять белых и один черный. Каждый легионер вынимал камешек, отдавал жрецам и отходил прочь. Кто вынимал белый камешек, тот шел направо, а у кого оказывался черный, тот поворачивал влево. Там стояли люди, закутанные с головой в плащи, и большими камнями убивали подходившего легионера.

    Таким образом на глазах всего войска был убито пятьдесят воинов, бежавших с поля битвы, и тела их запрещено было хоронить.

    Красс сказал войску речь. Он объявил, что всякий должен бояться своего главного полководца больше, чем Спартака, и если легионеры еще раз в бою побегут обратно, то опять получат "десятисмертие".

    Красс самыми суровыми мерами устанавливал порядок и дисциплину в своем войске, вербовал новые легионы и шел следом за Спартаком, по-прежнему избегая битвы.

    - Я зажму Спартака в таком горном ущелье, - говорил он, - где сразу одним ударом раздавлю этих разбойников!

    Спартак все уходил на юг. Он вошел в гористую Луканию и снова добрался до моря и до гавани Фурии, где армия рабов уже стояла два года назад. Здесь он повел переговоры с морскими купцами, корабельщиками.

    На обрывистом морском берегу стояли Спартак и несколько его товарищей. Впереди раскинулась оживленная гавань, куда входили суда с косыми белыми и красными парусами, скользили многочисленные рыбачьи лодки.

    Множество раскрашенных купеческих галер покачивалось близ берега, и полуголые гребцы, почерневшие от ветра и солнца, дремали на скамьях, прикованные за ногу цепями.

    Море было неспокойно. Осенний ветер кудрявил белыми барашками зеленые волны. Одинокая финикийская пальма покачивала своей зонтичной взлохмаченной верхушкой. Вершины Луканских гор, уже покрытые снегом, говорили о том, что зима близко.

    Несколько моряков в пестрых длинных одеждах, войлочных красных колпаках, с ножами в деревянных ножнах за поясом, подошли к Спартаку и заговорили грубыми голосами, коверкая латинскую речь:

    - Мы явились по твоему зову. Прими эти дары моря!

    Они поставили перед Спартаком ивовую корзину, наполненную морскими улитками, устрицами и большими темными крабами.

    Спартак спросил:

    - Сколько людей могли бы вы перевезти на ваших судах?

    - Смотря по тому, кого везем; рабов-то мы набиваем, как рыбу, в трюмы, где они не могут ни встать, ни двинуться, пока не приедут на место; а свободных граждан в трюм не загонишь!

    - Сколько у вас судов?

    - Сколько судов? Мы - "князья моря"^[28]. Плаваем туда, где нам выгоднее.

    Если будет хорошая плата, сюда слетятся, как чайки, тысячи судов!

    - Платой не обидим, только сумейте сдержать слово и доставить в срок.

    - Куда плыть?

    - На остров Сицилия.

    - Сейчас море бурное. Лучше вам пройти дальше, до Мессинского пролива, отделяющего Италию от Сицилии. Там переезд будет короче и легче.

    А отсюда в бурную погоду везти и труднее и дальше. Но только деньги надо уплатить вперед, теперь.

    Спартак дал купцам много золота и договорился, что сейчас они заберут две тысячи тяжелораненых и перевезут их в Сицилию. Затем эти корабельщики будут ждать в Мессинском проливе с большим числом судов и переправят на остров все остальное войско гладиаторов. За несколько лет перед этим в Сицилии произошло восстание рабов. Рим жестокими мерами усмирил их, и поэтому армия гладиаторов могла рассчитывать на поддержку бунтовавших сицилийцев.

    В этот же день сорок судов с тяжелоранеными воинами Спартака отплыли из гавани и направились вдоль берега на запад.

    Когда последнее судно еще стояло у пристани, готовое к отплытию, "князья моря" попросили Спартака посетить корабль, чтобы навестить уезжавших тяжелораненых рабов.

    Спартак взошел на корабль вместе с мальчиком Гетой.

    - Спустись по этой лестнице вниз, в трюм. Там твои друзья! - сказал Спартаку с низкими поклонами кормчий корабля.

    Спартак остановился. Ему показались подозрительными те усмешки, которые скользнули по лицам моряков, когда кормчий произносил это приглашение. Он заметил также, что Гета, стоявший рядом с ним, с ужасом всматривался в окошечко будки кормчего. В оконце за занавеской мелькнуло злобное старушечье лицо. "Здесь западня!" - подумал Спартак и быстро оглянулся. К нему подкрадывалось несколько моряков, мечи блеснули в их руках.

    В это же время по команде кормчего корабль оттолкнулся от пристани, гребцы ударили по воде длинными веслами, и кверху со скрипом поднялся косой красный парус. Спартак подхватил Гету и вместе с ним бросился через борт в воду.

    Яростные крики понеслись с корабля и повторились громким эхом на берегу, где стояла большая толпа провожавших.

    - Спартак с нами! - кричали на берегу. - Он не покинул нас! Купцы уверяли, что он на корабле хочет уехать на свою родину!

    - Смерть Спартаку! - кричали на корабле, и больше всех визжал и бесновался толстяк со старушечьим лицом.

    - Глядите! На корабле казначей Красса! Это он подкупил убийц, чтобы зарезать Спартака!

    Несколько стрел, пущенных с корабля, плеснуло по волнам, но Спартак и Гета доплыли до берега и при радостных криках толпы поднялись на пристань.

    Наполненный ветром парус все дальше уносил корабль купцов, которые, подкупленные Крассом, неудачно пытались похитить и увезти вождя бесстрашной армии свободных рабов.

    Войско гладиаторов двинулось береговой дорогой. По склонам гор тянулись фиговые, миндальные и виноградные сады. Повсюду попадались деревья со спелыми гранатами. Все это располагало к мирной, счастливой жизни. Но утомленные воины не думали об отдыхе.

    Спартак ехал на вороном жеребце. Рядом с ним шагал высокий, худой философ Аристомен.

    - Нужно торопиться переправиться в Сицилию, - громко говорил Аристомен. - Разве римляне допустят, чтобы взбунтовавшиеся рабы ускользнули без наказания из их жестоких рук? Красс приложит все усилия, чтобы помешать переправе через пролив.

    Войско рабов шло до пролива три дня и на четвертый прибыло в условленное место, в городок Регий. Там их уже должны были ждать купеческие суда. Берега Сицилии ясно вырисовывались за синим проливом; при попутном ветре до них можно было добраться за несколько часов. Но ни одного паруса не показалось на море, и ни одного судна в гавани не оказалось. Коварные корабельщики обманули.

    - Жестокий Красс не пожалел золота, чтобы подкупить "князей моря", - сказал Аристомен. - Эти грабители, конечно, сюда не явятся!

    - Нам нужно идти обратно и мечом проложить себе дорогу, - говорили рабы.

    Но путь обратно оказался отрезанным: с необыкновенной быстротой и напряжением сил вся армия Красса в несколько дней выкопала глубокий ров с высоким валом, перерезав от берега до берега весь полуостров Бруттий.

    Красс ликовал и за эту работу выдал большие награды своим воинам.

    - Теперь фракийский лев в мешке, и в крепком мешке! - говорил Красс.

    - Я его прижал рогами к морскому берегу и заставлю его там подохнуть!

    Действительно, съестные припасы у гладиаторов были на исходе, и каждому воину стали выдавать только четвертую часть обычной порции. Скорая гибель, казалось, была неизбежна.

    Бурный ветер со снегом и дождем проносился над полуостровом Бруттий.

    Все жители городка Регия и окрестных селений попрятались в свои дома и хижины. А в лагере Спартака было шумное веселье. Уже вторую ночь Спартак громко ободрял своих воинов, обходя ряды кожаных палаток.

    - Ешьте, пейте и веселитесь! Не жалейте ничего! Отпразднуем последние дни перед славной смертью. Мы не сдадимся надменным римлянам, а сами в последнюю минуту заколем себя, чтобы умереть свободными!..

    У Красса были лазутчики среди армии рабов. Они перебежали к нему и рассказали о странных речах и пиршестве в лагере Спартака.

    - Тем лучше, спасения им нет! - ликовал Красс.

    Возле пылающих костров свистели флейты, завывали дудки, а фракийцы, обхватив друг друга за пояса, длинной извивающейся цепью плясали, подвигаясь то вправо, то влево. Все вожди вместе со Спартаком, по древнему обычаю, участвовали в боевой пляске рядом с простыми воинами и пели старинные военные песни.

    Потом гладиаторы хором запели песню, сложенную уже в походе:

    Нумидийцы плясали, размахивая мечами, делая громадные прыжки, греки выходили парами и кружились, искусно рассекая мечами воздух вокруг головы и ударяя меч о меч.

    Костры догорали, ветер с воем раздувал огонь, подхватывал искры и крутил дым по земле. Снег валил все гуще, большими хлопьями засыпая шумный лагерь рабов.

    В темноте осторожно двигалась передовая часть войска гладиаторов к заранее намеченному месту римского заградительного рва и вала. Каждый нес бревно, охапку хвороста или землю на щите. Быстро забросали ров и сложили мост, пригодный для лошадей и повозок.

    Часть гладиаторов еще шумела у костров, свистели флейты и гудели пустые сосуды, обтянутые кожей, а половина армии уже перешла через ров.

    Фракийские всадники пронеслись на ближайшие холмы по большой дороге и зажгли там костры, указывая всем гладиаторам место, куда собираться среди темной ночи.

    В лагере римлян начался невероятный переполох, завыли трубы, поднимая спавших легионеров. Отряды строились в темноте, сталкиваясь друг с другом.

    Пылающие факелы, раздуваемые ветром, двигались со всех сторон.

    Несмотря на кровавые схватки отдельных отрядов легионеров и рабов, римляне уже не в силах были задержать ядро армии гладиаторов, и к утру Спартак со своим войском был далеко, в пустынных ущельях Луканских гор.