Каким бы долгим ни был этот путь, однажды он привел меня в зал периодики Национальной библиотеки на улице Ришелье. Я сидел в кабинке, напоминавшей исповедальню, и перематывал пленку с микрофильмом, изучая газеты за первый триместр 1869 года. И вдруг обнаружил… нет, не письмо, о котором я только что говорил (и которое никогда не было напечатано ни в "Монитёр юниверсель", ни в "Ле Пэи"), не статью Дюма о долгах Жозефины… Я нашел роман с продолжением, очень длинный роман, который, к сожалению, не был закончен, - сто восемнадцать глав, довольно регулярно выходивших с 1 января по 30 октября 1869 года. Почти целый год! Я чувствовал себя счастливцем, открывшим Эльдорадо. Это был последний роман Александра Дюма, который болезнь и смерть не дали ему закончить и на страницах которого остановилось его неутомимое перо! Я раскошелился и через несколько месяцев получил фотокопии газет, где был напечатан роман, - толстую пачку бумаги, на которую тут же хищно набросился. Тогда еще не было речи о том, чтобы перенести прах Дюма в Пантеон, но Ги Шеллер, директор издательства "Bouquins", который полюбил Дюма, читая на лекциях по латыни "Графа Монте-Кристо", спрятанного под партой, Ги Шеллер согласился включить "Шевалье де Сент-Эрмина" в серию "Великие романы Александра Дюма" и поручил мне подготовить роман. Однако планы издательства изменились, проект остался незавершенным, и мне с сожалением вернули рукописи романов "Сан-Феличе" и "Шевалье де Сент-Эрмин". "Когда же ты издашь "Гектора"?" - спрашивал при каждой встрече мой нетерпеливый друг Кристоф Мерсье, которому я рассказал о существовании этого тайного детища Дюма. И вот это наконец произошло благодаря Жану-Пьеру Сикру, который принял эстафету от Ги Шеллера и отнесся к роману с таким же трепетом. "Habentsua fata libelli"[2], - любил повторять Дюма вслед за Теренцием Мавром. Восстановленный роман За сто двадцать лет до того дня, когда был найден роман, который вам предстоит прочитать, в доме на бульваре Мальзерб Александр Дюма, сидя за письменным столом или лежа на широкой постели, написал на небесно-голубой бумаге первую фразу своего романа: "- Вот мы и в Тюильри, - сказал первый консул Бонапарт своему секретарю Бурьену, входя во дворец, где Людовик XVI совершил предпоследнюю остановку по пути из Версаля на эшафот, - постараемся же здесь и остаться". Годом раньше в "Птит Пресс" вышел роман с продолжением "Белые и Синие", четыре самостоятельные части которого - "Пруссаки на Рейне", "Тринадцатое вандемьера", "Восемнадцатое фрюктидора" и "Восьмой крестовый поход" - представляли собой огромное полотно, охватывавшее историю Франции с декабря 1793 по август 1799 года, от Террора до возвращения Бонапарта из Египта. "Книга, которую мы пишем, далека от того, чтобы называться романом, и, возможно, некоторым читателям покажется, что это вовсе не роман. Как мы уже сказали, эта книга написана, чтобы шаг за шагом следовать за Историей", - написал Дюма. Или вот еще: "В произведении, которое выносится на суд читателя, можно заметить, что мы выступаем скорее как историк-литератор, чем как писатель, затронувший историческую тему. Мы полагаем, что уже достаточно доказали силу своего воображения, чтобы в этом романе нам позволили не отступать от истины, хотя мы, тем не менее, придаем нашему повествованию некоторую поэтичность, чтобы его можно было читать с большей легкостью и удовольствием, чем сухой рассказ, лишенный всяких украшений". Итак, в ноябре 1866 года романист, собравшийся заняться историческими исследованиями, написал Наполеону III, жалкому племяннику Цезаря: "Прославленный собрат, когда Вы задумали описать жизнь победителя Галлов[3], библиотеки поспешили предоставить в Ваше распоряжение все, чем они располагали. Итогом стала книга, превзошедшая остальные по объему содержащихся в ней исторических документов. В настоящее время я приступил к написанию истории другого Цезаря, которого звали Наполеон Бонапарт, и мне необходимы документы, касающиеся его появления на мировой арене. Словом, я бы хотел получить все брошюры, которые привели к 13 вандемьера[4]. Я обращался за ними в Библиотеку, но мне ответили отказом. Мне не остается ничего другого, как обратиться к Вам, мой прославленный собрат, которому никто не может отказать, с просьбой затребовать эти брошюры в Библиотеку и предоставить их в мое распоряжение. Если Вы согласитесь помочь мне, то окажете услугу, которую я никогда не забуду. Имею честь выразить Вам, мой прославленный собрат по "Жизни Цезаря", свое почтение, Ваш смиренный и признательный собрат, Алекс. Дюма". Если верить "Журналь дю Гавр" от 27 августа 1867 года, это письмо принесло плоды: после вмешательства Виктора Дюрюи, министра общественного образования, Дюма получил доступ к нужным ему источникам и смог описать появление на мировой арене Наполеона Бонапарта, "человека, который озарил первую половину девятнадцатого века факелом своей славы". Внимательно читая "Белых и Синих", можно заметить, что Гектор де Сент-Эрмин, герой найденного романа, мельком появляется на его страницах - в том месте, где брат Гектора, Жорж, объявляет Кадудалю, что если погибнет на гильотине, то "…так же, как мой старший брат унаследовал месть от отца [гильотинированного], так же, как я унаследовал месть от старшего брата [расстрелянного], так и мой младший брат унаследует месть от меня". У этого героя пока нет имени, не обозначены характер и место, которое он занимает среди других братьев, но судьба младшего брата уже предсказана. Больше года прошло, прежде чем этот персонаж обрел черты героя романа. Между тем А. Дюма затеял свое последнее журналистское предприятие - газету "Д'Артаньян", которую был вынужден оставить из-за тяжелой болезни. Лето он провел в Гавре, где его восхищение вызвала большая морская выставка. В Гавре его видели повсюду: в отеле Фраскати, на бое испанских быков, на бегах в Арфлере, в театре, где под его покровительством состоялись бенефисы для бедных артистов. И всегда у него находилось время, чтобы вместе с Альфонсом Эскиро[5] работать над "Творением и Искуплением" - романом, который шестнадцать лет назад он начал в Брюсселе. "Он работает до четырех часов пополудни, поэтому не приходится сердиться, если все это время двери его кабинета закрыты", - пишет его секретарь Жорж д'Оржеваль. Что же касается продолжения - я имею в виду замысел и работу над "Гектором", то вот краткий итог тем грандиозным поискам, длившимся десять лет и позволившим реконструировать роман. Скорее всего, именно в Гавре в конце лета Дюма продиктовал какому-нибудь случайному помощнику, возможно, тому самому д'Оржевалю, письмо к Полю Даллозу, директору "Монитёр юниверсель", где в это время печатались его "Морские беседы", за которыми последовали и другие (об уксусе, четырех ворах, инсектицидах, вулканах, горчице и т. д.). Пусть робкий читатель пропустит это письмо, приводимое ниже, с сохранением авторской орфографии, и вернется к нему, только прочитав всю книгу, потому что в нем завершается незавершенное и объясняются все пробелы, которых так много в тексте романа. Первый порыв всегда влечет Александра Дюма к недостижимому. Размеры картины, которую он набрасывает широкими мазками, невероятны - не больше и не меньше как история нового Цезаря, Наполеона I, от его восхождения к зениту славы до падения за горизонт. "Вот что я хочу предложить Вам, мой дорогой друг. Роман в четырех или шести томах, который будет называться "Шевалье де Сент-Эрмин". Гектор де Сент-Эрмин - последний отпрыск знатной семьи, известной в Юра (Безансон). Его отец, граф де Сент-Эрмин, погиб на гильотине, заставив старшего сына Леона поклясться, что тот также положит свою жизнь задело роялистов. Леона де С[ен]т-Эрмина расстреляли в крепости Харнем, перед смертью он также заставил среднего брата, Шарля де С[ен]т-Эрмина, принести клятву погибнуть, защищая Бурбонов; Шарль де С[ен]т-Эрмин, предводитель Соратников Иегу, погибает на гильотине в Бург-ан-Брессе, в свою очередь заставив младшего брата обещать, что тот последует примеру отца и старших братьев. Гектор вступает в ряды Соратников Иегу, приносит клятву верности Бурбонам и подчинения Кадудалю, хотя влюблен в юную креолку, которой покровительствует Жозефина. Он пользуется взаимностью, но не решается открыться ей, так как связан клятвой и обязан повиноваться Кадудалю. Однако в Вандее наступает мир, Кадудаль приезжает в Париж на встречу с Бонапартом, который предлагает ему чин полковника или сто тысяч франков ренты в обмен на обещание сложить оружие. Кадудаль отказывается от денег и чина, объявляет Бонапарту, что не может более оставаться во Франции и уезжает в Англию, и в тот момент, когда Кадудаль садится на корабль, он поручает своему другу Костеру де Сен-Виктору вернуть свободу всем, кто принес ему клятву верности. Лишь тогда Гектор де С[ен]т-Эрмин, освободившись от взятых на себя обязательств, может объясниться с мадемуазель де Ля Клеменсьер и сказать ей, что любит ее и просит ее руки. Он немедленно получает согласие. Все готово к свадьбе, назначен день, начинается подписание договора, как вдруг, в ту минуту, когда Гектор берет перо, является человек в маске и вручает ему записку. Гектор читает записку, роняет перо, бледнеет, вскрикивает и выбегает как безумный. В письме - приказ в ту же минуту отправляться в леса Анделис на общий сбор Соратников Иегу. Вот что произошло. Кадудаль сдержал свое слово, но Фуше, стремившийся разжечь подозрительность Бонапарта, создал шайки поджигателей, которые под предводительством лже-Кадудаля грабили фермы в Нормандии и Бретани. Кадудаль, чье имя опорочено, покидает Англию, возвращается во Францию через долину Бьевилль и просит временного пристанища на одной ферме. Вышло так, что шайка поджигателей под предводительством лже-Кадудаля совершила налет как раз на эту ферму. Поджигатели схватили фермера, его жену и детей и жгли им ноги. Их крики привлекли внимание Кадудаля; выхватив пистолеты, он ворвался внутрь. - Кто из вас называет себя Кадудалем? - спросил он. - Это я, - ответил человек в маске. - Ты лжешь! - воскликнул Кадудаль, выстрелив ему в голову. - Я - Кадудаль! Поскольку данное ему слово было нарушено, он в свою очередь объявляет о возобновлении военных действий и созывает всех бывших соратников, которые обязаны повиноваться ему, как раньше. Вот этот приказ и получил Гектор в день свадьбы, этот приказ заставил его выбежать из комнаты и мчаться на почтовых в Анделис. На почтовую карету было совершено нападение, Гектора ранили, он попадает в плен. Его отправляют в руанскую тюрьму, со смотрителем которой он знаком. Смотритель приходит к нему в камеру и советует во что бы то ни стало встретиться с министром полиции Фуше. Смотритель берет на себя всю ответственность и везет Гектора в Париж. Они приходят к Фуше. Молодой человек обвиняет Фуше и просит об одной милости - чтобы его немедленно расстреляли, не произнося его имени. Он едва не породнился с благородной семьей, столь же знатной, как его собственная, едва не женился на той, кого любит всем сердцем. Он мечтает исчезнуть, ни кровью, ни позором не запятнав ту, которая должна была стать его женой. Фуше садится в карету, едет в Тюильри и рассказывает обо всем Бонапарту, который говорит только: "Окажите ему милость, о которой он просит, расстреляйте его". Фуше просит сохранить пленнику жизнь. Бонапарт поворачивается спиной и уходит. Фуше решается держать пленника в строжайшей тайне и собирается позже еще раз поговорить с Бонапартом. Невеста в отчаянии, никто не может объяснить, что же произошло с ее возлюбленным. Раскрывается заговор Пишегрю, Кадудаля и Моро. Кадудаля берут в плен. Пишегрю берут в плен, Моро берут в плен. Процесс. Настроения в Париже во время процесса. Домашние дела первого консула. Казнь Кадудаля. Пишегрю задушен. Моро в ссылке. Коронация Наполеона. Вечером в день коронации Фуше приходит к нему. - Ваше Величество, - говорит он, - я пришел спросить Вас, что делать с графом де С[ен]т-Эрмином. - Что такое? - спрашивает Наполеон. - Речь идет о молодом человеке, который просил, чтобы его расстреляли, не разглашая его имени. - А разве он не расстрелян? - спрашивает Император. - Сир, я подумал, что Император в день коронации не ответит отказом на первую просьбу, с которой я к нему обращусь. Я прошу помиловать молодого человека, с отцом которого мы вместе росли. - Пусть отправляется в армию простым солдатом и погибнет. Гектор де С[ен]т-Эрмин становится простым солдатом и в течение всего времени, пока Империя воевала со всем миром, прикладывал все усилия, чтобы быть убитым, в соответствии с приказом Императора. Но какое бы опасное задание ему ни поручали, он совершает подвиг за подвигом, ему следуют все чины, для получения которых не требуется приказа Императора. То есть включая капитана. Наполеон, запомнивший имя Гектора, дважды отказывает ему в дальнейшем повышении. Однако в битве при Фридланде, став свидетелем очередного подвига, совершенного впавшим в немилость Гектором, и не зная его в лицо, Бонапарт подходит к нему и говорит: - Капитан, вы теперь - командир батальона. - Я не могу принять этой милости, - отвечает Гектор. - Почему? - Потому что Ваше Величество не знает, кто я. - Кто же вы? - Я - граф де С[ен]т-Эрмин. Наполеон развернул лошадь и галопом ускакал прочь. Императору дважды подают прошение о назначении Гектора де С[ен]т-Эрмина командиром батальона, но лишь после сражения при Эйлау он соглашается подписать приказ. Гектор правит санями Императора, возвращающегося во Францию. Наполеон снимает со своего мундира крест, чтобы наградить мужика, тот делает шаг назад и говорит: - Простите, сударь, я - граф де С[ен]т-Эрмин. Наполеон вешает крест обратно. Начинается кампания 1814 года. Командир батальона доставляет Бонапарту письмо от маршала Виктора в ту минуту, когда Наполеон командует артиллерией на горе Сюрвиль. Бомба падает у ног Наполеона, командир батальона отталкивает Наполеона и бросается между ним и бомбой. Бомба взрывается. Наполеон жив и здоров, и хотя на этот раз он узнал Гектора де С[ен]т-Эрмина, он срывает крест с мундира и вручает Гектору со словами: - Бог мой, да вы никогда не остановитесь! Наполеон отрекается от престола. Его окружает семья де С[ен]т-Эрмина. Гектору едва исполнилось тридцать пять лет. Он мог бы сделать блестящую карьеру, если бы решил служить Бурбонам, которым служили его предки, отец и старшие братья. Ему приносят свидетельство капитана мушкетеров, который приравнивается к генеральскому чину. Он соглашается. Однако при первой же встрече с Людовиком XVIII он вызывает недовольство короля, обратившись к нему "Ваше Величество". Король объясняет ему, что это обращение замарано узурпатором, и теперь говорят не "Ваше Величество", а "Король", обращаясь к нему в третьем лице. Возвращаясь после аудиенции, Гектор встречает нищего, который просит у него милостыню. Он подает ему монету. - Ах, - восклицает тот, - разве этого достаточно для старого товарища? - Товарища? - Или соратника, если угодно. Соратника Иегу. Я был с вами в тот вечер, когда вас арестовали. Стало быть, обычной подачки мне недостаточно. - Ты прав, ты заслуживаешь большего. Ступай на улицу Турнон, в дом номер одиннадцать. Я там живу. - Когда? - Прямо сейчас. Я буду ждать тебя. Гектор пустил лошадь галопом и явился домой на десять минут раньше нищего. Он кладет два пистолета в карманы, отправляет слугу с поручением и садится ждать. Нищий звонит в дверь. Гектор впускает его, проводит в кабинет, открывает секретер и говорит: "Бери, сколько хочешь". Бродяга запускает руки в золото, берет пригоршню, в это время Гектор выхватывает пистолет и спускает курок. Потом закрывает дверь, возвращается в Тюильри, просит аудиенции у короля и рассказывает ему обо всем, что произошло. Он объясняет королю, что грабил почтовые кареты, чтобы достать денег для Кадудаля, и таким образом служил королю. Людовик XVIII, которому до сих пор по сердцу обращение "Ваше Величество", готов помиловать Гектора, но при условии, что тот подаст в отставку и покинет Францию. - Благодарю Вас, Ваше Величество, - отвечает Гектор. Он уезжает в Италию, садится в Ливорно на корабль и отправляется на остров Эльба к Наполеону. Он явился, чтобы примкнуть к его соратникам и разделить его судьбу. Вместе с Наполеоном он возвращается с острова Эльба, становится генералом после сражения у Линьи, участвует в битве при Ватерлоо, возвращается в Париж с Неем. Вместе с Лабедуайером всех троих приговаривают к смерти. Тогда мадемуазель де Ля Клеменсьер, которая двенадцать лет провела в монастыре, сохранив верность возлюбленному, бросается к ногам Людовика XVIII и просит помиловать Гектора. Людовик XVIII отказывает: - Если я помилую вашего возлюбленного, мне придется помиловать Нея и Лабедуайера, а это невозможно. - Ваше Величество, - отвечает мадемуазель де Ля Клеменсьер, - тогда окажите мне высшую милость. Когда граф де С[ен]т-Эрмин умрет, позвольте мне забрать его тело и похоронить в нашем семейном склепе. Судьбе не было угодно, чтобы мы были вместе при жизни, но в вечности я буду рядом с ним. Король Людовик XVIII пишет на листке бумаги: "Когда граф де С[ен]т-Эрмин умрет, я разрешаю отдать его тело мадемуазель де Ля Клеменсьер". Мадемуазель де Ля Клеменсьер была племянницей Кабаниса. Она идет к нему, чтобы узнать, существует ли средство, выпив которое человек становится настолько похож на труп, чтобы можно было ввести в заблуждение тюремного врача, который должен засвидетельствовать смерть. | 
