- Если я что-либо скажу вам, - сказала она Вулфу, не обращая на меня внимания, - то лишь потому, что я этого хочу, и прошу не разглашать эту информацию. Что бы вы ни сделали, я ничего не смогу возразить, но вы дадите мне честное слово, что моё имя не будет упоминаться никогда. Никто не должен узнать, что я написала вам, приехала к вам и вообще имею к этому делу какое-либо отношение. Вулф покачал головой: - Это невозможно. Абсолютно невозможно. Вы не глупы, мадам, и я не собираюсь вести себя с вами как с дурочкой. Не исключено, что вам даже придётся выступить в качестве свидетельницы на суде. Ничего не могу сказать определённого, потому что не знаю, что вы собираетесь рассказать. Каким образом? - Ладно. - Она сдалась. - Вижу, что сделала ошибку. Я должна быть дома к семи часам. Вот что я собиралась вам рассказать: человек, которого я знаю, был подписчиком "Чего ожидать", который издавала эта Бьюла Пул. Я отчётливо помню, что два или три месяца назад видела то ли в его квартире, то ли в офисе небольшую их стопку. Я пыталась вспомнить, где это было, но не могу этого сделать. Я написала вам, потому что подумала, что вы поможете мне всё вспомнить. Я очень хочу это сделать, но боюсь, что ничего не получится. - Вот как! - Вулф выглядел таким же опечаленным, как и она. - Как я уже сказал, вы не глупы. Наверное, вы готовы держаться этой версии при любых обстоя… - Да! - Даже если мистер Гудвин снова позволит себе самоуправство и возобновит свои угрозы? - Да, - презрительно сказала она. - Всё это не очень убедительно, миссис Майклз. Странно, что вы решили ответить на объявление и прийти сюда… - Я не боюсь выглядеть странной. - Тогда у меня нет другого выхода. - Вулф сжал губы. Затем он снова открыл рот. - Принимаю ваше условие. Я и мистер Гудвин, который является моим сотрудником, не раскроем источника нашей информации и сделаем всё от нас зависящее, чтобы никто об этом не узнал. Если же это выяснится, то против нашей воли и вопреки принятым нами мерам. Мы не можем ничего гарантировать, мы можем только пообещать. Её глаза сузились. - Поклянитесь честью. - Господи, зачем эта старомодная поношенная клятва? Ну ладно. Клянусь честью. Арчи? - Клянусь честью, - мрачно сказал я. Её голова странно дёрнулась, и она сразу напомнила мне толстощёкую сову, которую я видел в зоопарке, готовую броситься на мышь. - Мой муж, - сказала она, - был подписчиком этого издания в течение восьми месяцев. Если сова бросалась на мышь, чтобы утолить голод, это женщина бросилась для того, чтобы причинить боль. Это было понятно по её голосу, который слегка изменился, когда она произнесла слово "муж". - Уж если речь зашла о странностях, то это действительно странно, - продолжила она. - Он не питает ни малейшего интереса к политике, промышленности, бирже и так далее. Он преуспевающий врач и думает только о своей работе и о своих пациентах, особенно пациентках. Зачем ему журнал "Чего ожидать"? Почему неделю за неделей, месяц за месяцем он платил этой Бьюле Пул? У меня есть собственные средства, и первые годы после женитьбы мы жили на мои доходы. Но затем он пошёл в гору, и теперь мои деньги ему больше не нужны. И он мне… Она внезапно остановилась. Видимо, привычка настолько укоренилась в ней, что иногда она перебивала сама себя. Она повернулась, чтобы взять шубку. - Прошу прощения, - резко сказал Вулф, - я дал вам честное слово и хотел бы получить некоторые детали. Что ваш муж… - Вы! - резко сказала она. - Я не собираюсь отвечать на разные глупые вопросы. Детали не имеют значения. Я сказала вам то, что вы хотели знать, и единственное, на что я надеюсь… Она начала надевать пальто, и я подошёл помочь ей. - Да, мадам, на что вы надеетесь? - спросил Вулф. Она посмотрела ему прямо в глаза. - Надеюсь, что у вас есть немного мозгов. По вашему виду этого не скажешь. Она повернулась и направилась в прихожую, и я последовал за ней. В течение многих лет я открывал входную дверь, чтобы выпустить самых разных людей, среди которых были воры, убийцы, мошенники, обманщики, но никогда эта процедура не доставляла мне большего удовольствия, чем в этот раз. Вдобавок ко всему, помогая ей надеть шубку, я заметил, что у неё немытая шея. Для нас не было новостью, что её муж - преуспевающий доктор. За время между моим возвращением в кабинет Вулфа и её появлением я успел посмотреть телефонную книгу, где он значился как доктор медицины. В телефонной книге был адрес его приёмной, расположенной на одной из шестидесятых улиц рядом с Парк-авеню. Я успел позвонить также доктору Волмеру, который никогда не встречал его, но сообщил, что репутацией он пользуется прекрасной. Практиковал он в высших кругах, а по специальности он был гинекологом. Вернувшись в кабинет, я заметил Вулфу: - Я опять наблюдаю в себе эффект маятника. До сих пор я склонялся к мысли, что мне нужна женщина невысокого роста, но всемогущий Боже! Вулф кивнул и слегка передёрнулся. - Да. Однако мы не можем утверждать, что это знакомство было бесплодным. Без сомнения, она дала нам информацию, не могла же она всё это придумать. - Он посмотрел на часы. - Она сказала, что должна быть дома к семи, значит, он вполне может быть на работе. Попытайся. Я отыскал номер и позвонил. Снявшая трубку женщина была полна решимости защитить своего шефа от разговора с незнакомцем, но в конце концов я добился своего. Вулф взял трубку: - Доктор Майклз? С вами говорит Ниро Вулф, частный детектив. Да, сэр, насколько я знаю, существует только один человек с таким именем. Я в небольшом затруднении и хотел бы, чтобы вы мне помогли. - На сегодня я уже закончил работу, мистер Вулф. Боюсь, что я не возьму на себя ответственность давать вам медицинские советы по телефону. - Он говорил низким голосом, вежливо и устало. - Мне не нужен медицинский совет, доктор. Я хотел бы поговорить с вами об издании под названием "Чего ожидать", на которое вы подписывались. Трудность состоит в том, что я не считаю нужным покидать свой дом. Я мог послать своего помощника, или полицейского, или обоих сразу, чтобы они поговорили с вами, но предпочитаю обсудить всё с вами с глазу на глаз. Не могли бы вы зайти ко мне сегодня после ужина? Очевидно, манера прерывать собеседника в семье Майклзов принадлежала только жене. Муж не только не перебивал, но даже не поддерживал разговор. Вулф повторил: - Это вас устроит? - Не могли бы вы подождать ещё секунду, мистер Вулф. У меня был тяжёлый день, и я пытаюсь сосредоточиться. - Конечно. Пауза продолжалась десять секунд, затем он заговорил ещё более усталым голосом: - Полагаю, что посылать вас к чёрту бесполезно. Предпочитаю не обсуждать эту тему по телефону. Я буду у вас около девяти. - Хорошо. Вы приглашены куда-нибудь на ужин, доктор? - Приглашён? Нет, я ужинаю дома. А в чём дело? - Я решил пригласить вас поужинать вместе со мной. Вы сказали, что только что закончили работу. У меня хороший повар. На ужин у нас свиная вырезка, тушёная в остром соусе, с умеренным количеством приправ. У нас не хватит времени, чтобы как следует подготовить красное вино, но, по крайней мере, оно немного отойдёт после холодильника. К нашему маленькому делу мы приступим лишь после ужина, за чашкой кофе, а может быть, и после кофе. Вам не доводилось слышать о коньяке "Ремизье"? Он встречается не часто. Надеюсь, вас не шокирует, что мы его будем потягивать, заедая яблочным пирогом, приготовленным Фрицем. Фриц - это мой повар. - Чёрт возьми, я еду. Ваш адрес? Вулф сообщил ему адрес и повесил трубку. - Чёрт вас возьми и меня тоже! - воскликнул я. - Пригласить абсолютного незнакомца! Он может намазать устрицу хреном. Вулф нахмурился: - Когда я узнал, что он идёт домой ужинать с этим существом, я вынужден был так поступить. Даже если она подаст на развод за его вызывающее поведение. С моей стороны следовало бы избегать такого риска. - Чепуха! Никакого риска нет, и вы об этом знаете. Вы просто пытаетесь сделать так, чтобы никто не заподозрил вас в гуманности. Вы проявили доброту по отношению к человеку и не хотите этого признать. Мысль о том, что этот несчастный идёт домой ужинать со своей гиеной, слишком задела ваше большое и доброе сердце. И вы обрекли себя на то, чтобы дать ему немного коньяка, который существует в Соединённых Штатах в количестве девятнадцати бутылок, и все они стоят в вашем шкафу. - Вздор! - Он встал. - Ты можешь сделать сентиментальной даже таблицу умножения. Он направился в кухню, чтобы сказать Фрицу о госте и вдохнуть ароматы съестного. Глава 18
После ужина Фриц принёс в кабинет вторую порцию кофе, а также бутылку коньяку и пузатые рюмки. Большая часть предшествовавших двух часов прошла не на Тридцать пятой улице в Нью-Йорке, а в Египте. И Вулф, и его гость когда-то провели там некоторое время и охотно задержались на этой теме, даже немного поспорив. Доктор Майклз, удобно раскинувшись в кресле из красной кожи, поставил чашку с кофе, зажёг сигарету и легко похлопал себя по груди. Он выглядел так, как должен выглядеть преуспевающий доктор с Парк-авеню: средних лет, хорошо сложенный, элегантно одетый, обеспокоенный, но уверенный в себе. После первого часа, проведённого за столом, усталость и обеспокоенность прошли, но сейчас, когда он закурил и поднял взгляд на Вулфа, на его лбу снова появились морщины. - Это было великолепно, - заявил он. - У меня есть десятки пациентов, которым бы я прописал поужинать с вами, но боюсь, что посоветовал бы вам не выполнять этого предписания. - Он рыгнул и, будучи хорошо воспитанным, не пытался этого скрыть. - Так. Теперь я перестаю притворяться гостем и перехожу к своей непосредственной роли - жертвы. - У меня нет ни намерения, ни желания потрошить вас, как дичь, - возразил Вулф. Майклз улыбнулся: - Именно это и говорит хирург, делая первый разрез. Давайте закончим с этим делом. Моя жена звонила вам, писала или приходила? - Ваша жена? - Вулф широко открыл глаза с невинным видом. - Разве кто-то упоминал вашу жену? - До настоящего момента только я сам. Оставим это. Я думаю, что вам пришлось поклясться честью - забавная старая фраза: "клянусь честью". - Он передёрнулся. - Честно говоря, я не был удивлён, когда вы спросили по телефону об этом шантаже. Я только на какое-то время смутился. Я ожидал чего-то подобного. Я, правда, думал, что это будет полиция. Всё оказалось чуть лучше. Вулф слегка наклонился вперёд, принимая комплимент. - В конце концов это может дойти и до полиции, доктор. Может случиться так, что этого нельзя будет избежать. - Я понимаю. Я только надеюсь, что этого всё же не произойдёт. Она отдала вам анонимные письма или просто показала их? - Ни то, ни другое. Кстати, это вы сказали "она", а не я. У меня нет документальных свидетельств. Я их не видел, однако, если они существуют, я могу, без сомнения, их получить. - Вулф вздохнул, откинулся и прикрыл глаза. - Будет проще, если вы внушите себе, что я ничего не знаю, и расскажете всё сами. - Пожалуй, чёрт возьми! - Майклз отпил немного коньяку, подержал его во рту, чтобы насладиться вкусом, проглотил и поставил рюмку. - С самого начала? - Да, пожалуйста. - Так… Это было летом, девять месяцев тому назад. Тогда я впервые узнал об анонимных письмах. Один из моих коллег показал мне такое письмо, которое пришло ему по почте. В нём прозрачно намекалось, что я хронически виновен в м-м-м… неэтичном поведении по отношению к пациенткам. Некоторое время спустя я заметил значительное изменение в отношении ко мне моей старейшей и наиболее состоятельной пациентки. Я попросил её честно объяснить, в чём дело. Она получила два подобных письма. На следующий день моя жена показала мне два письма такого же содержания, пришедшие к ней. - На лбу у него снова появились морщины. - Вряд ли нужно объяснять, что может произойти с доктором, если происходит подобное. Конечно, я подумал о полиции, но был слишком велик риск, что в результате полицейского расследования дело получит огласку, поползут слухи. Подобные же соображения помешали мне нанять частного детектива. Затем, на следующий день после того, как жена показала мне письма, - нет, два дня спустя - у меня дома раздался телефонный звонок. Уверен, что моя жена подслушивала разговор по параллельному аппарату у себя в комнате. Впрочем, вас это не интересует, а жаль. - Майклз дёрнул головой, как будто услышал какой-то звук. - Так что я собирался рассказать? - Понятия не имею, - пробормотал Вулф. - Телефонный звонок? - Звонила женщина. Она была краткой. Она сказала, что понимает людей, которые получают письма обо мне, и если это раздражает меня и я хочу положить этому конец, то я легко могу это сделать. Если я подпишусь на год на издание под названием "Чего ожидать", - она дала мне адрес, - писем больше не будет. Цена десять долларов в неделю, и я могу платить еженедельно, ежемесячно или за год вперёд, как мне больше нравится. Она заверила меня, что возобновления подписки не потребуется, что письма сразу же прекратятся и что их больше никогда не будет. - Майклз развёл руками. - Вот и всё. Я подписался. В течение восьми недель я посылал по десять долларов в неделю. Потом я послал чек на 440 долларов. С тех пор, насколько мне известно, писем больше не было… - Необычайно интересно, - пробормотал Вулф. - Да, - согласился Майклз. - Я понимаю, что вы имеете в виду. Так говорит доктор, когда сталкивается с чем-то необычным, например лёгким, вросшим в ребро. Но если он достаточно тактичен, он не скажет этого в присутствии пациента. - Вы абсолютно правы, сэр. Приношу свои извинения. Но это действительно очень редкий случай. Замечательно! Если исполнение было столь же блестящим, как и задумка… Письма были отпечатаны на машинке? - Да. Простые конверты и простая дешёвая бумага, но отпечатаны великолепно. - Вы сказали, что послали чек. Так разрешалось поступать? Майклз кивнул: - Она ясно дала это понять. Или чек, или деньги переводом. Наличные также принимались, но из-за ненадёжности почты это было нежелательно. - Да? Восхитительно! Что вы можете сказать о её голосе? - Среднего тембра, ясный и чётко произносящий слова. Это была образованная женщина, я имею в виду хорошую дикцию и грамматику, и говорила она убедительно. Как-то я позвонил в это издание - как вы, вероятно, знаете, его номер есть в телефонной книге - и попросил к телефону мисс Пул. Говорившая сказала, что она и есть мисс Пул. Я обсудил с ней статью в последнем номере. Она была умна и знала, о чём идёт речь, но у неё было нервное сопрано, ничего общего с голосом, который объяснял мне, как избавиться от писем. - Так и должно быть. Вы звонили, чтобы выяснить это? - Да. Я думал, что это принесёт мне какое-то удовлетворение, поскольку в этом не было риска. - Лучше было бы сэкономить двадцать пять центов. - Вулф скорчил гримасу. - Доктор Майклз, я хочу задать вам один вопрос. - Задавайте. - Я не стал бы этого делать, но этот вопрос очень важен, хотя и затрагивает ваши личные дела. Не будет никакого смысла задавать его, если я не буду абсолютно уверен в том, что вы либо ответите искренне, либо вовсе не будете отвечать. Если вы захотите прибегнуть к увёрткам, возможно, у вас это получится, но мне этого не нужно. Обещайте мне, что ответите искренне или промолчите. Майклз улыбнулся: - Тишина - это так ужасно. Я дам вам прямой ответ или скажу, что не буду отвечать. - Хорошо. Насколько обоснованны были намёки о вашем поведении в тех письмах? Доктор посмотрел на него, задумался и наконец кивнул: - Да, это действительно касается лично меня, но вы говорите, что это важно. Вам нужен подробный ответ? - Настолько подробный, насколько это возможно. - Тогда я прошу, чтобы это осталось между нами. - Обещаю вам. - Принимаю ваше обещание и не требую клясться честью. Под этими намёками не было никаких оснований. Никогда со своими пациентками я и не думал переходить границу профессиональной этики. Но в отличие от вас я глубоко и постоянно ощущаю необходимость в женском обществе. Думаю, что именно поэтому я так рано и так несчастливо женился. Возможно, её деньги меня тоже привлекали, но я это категорически отрицаю, хотя в моём характере есть плохие черты. Как бы там ни было, у меня есть близкая мне женщина, но это не моя жена. Она никогда не была моей пациенткой. Когда ей нужен медицинский совет, она идёт к другому врачу. Ни один врач не возьмёт на себя ответственность за здоровье того, кого он любит или кого ненавидит. - Близкая вам женщина не могла послужить поводом для намёка в письмах? - Не вижу, каким образом. В письмах речь шла о пациентках, во множественном числе. - Приводились ли какие-нибудь имена? - Нет, имён не было. Вулф удовлетворённо кивнул: |
