Вулф сидел и хмуро пялился на меня. Флора Галлент, устав стоять надо мной, повернулась, прошагала к красному кожаному креслу и присела на самый краешек. Я оросил взгляд на ручные часы: одиннадцать сорок. Разговор с Бьянкой Фосс оборвался, когда стрелки показывали одиннадцать часов тридцать одну минуту. Ожидание затягивалось, но вот наконец в мое ухо ворвался мужской голос: - Алло! - Алло! - Говорит Карл Дрю. Будьте любезны, представьтесь, как вас зовут. - Моя фамилия Уотсон. Джон X. Уотсон. А с мисс Фосс все в порядке? - Назовите, пожалуйста, свой адрес, мистер Уотсон. - Зачем? Мисс Фосс знает, где я живу. Так с ней все в порядке? - Я должен записать ваш адрес, мистер Уотсон. Я настаиваю. И вы сами должны это понять, потому что мисс Фосс мертва. Она подверглась нападению прямо у себя в кабинете. Судя по вашим словам, ее убили в то время, как она говорила с вами по телефону. Поэтому я не прошу, а настаиваю: продиктуйте мне свой адрес. - Кто на нее напал? - Не знаю. Откуда мне знать, черт побери? Я должен записать… Я положил трубку - плавно, чтобы не показаться хамом, - развернулся и спросил у Флоры Галлент: - Кто такой Карл Дрю? - Управляющий делами. А что случилось? Я обратился к Вулфу: - Мои предположения почти подтвердились. Мисс Фосс убили. Прямо в кабинете. Карл Дрю сказал, что на нее напали, но не сказал - как и кто. Вулф свирепо посмотрел на меня, потом чуть повернул голову и с тем же свирепым выражением уставился на Флору Галлент. Она одеревенело привстала с кресла и, приняв вертикальное положение, запричитала: - Нет. Нет. Нет, это невозможно! - Я всего-навсего процитировал Карла Дрю, - напомнил я. - Не может быть. Он сам так сказал? Она мертва? - Бьянка Фосс? - Четко и ясно. Флора, казалось, вот-вот упадет в обморок, так что я на всякий случай привстал. - Но как… - Она недоговорила. Потом повторила: - Но как же… - и снова замолчала. И вдруг, резко развернувшись, решительно зашагала к двери. Вулф окликнул: - Мисс Галлент, заберите свои деньги! Флора Галлент, словно не услышав, вышла из кабинета, Вулф передвинул деньги мне. Я взял их и поспешил в прихожую. Флору Галлент я застиг уже у дверей. Когда я протянул ей деньги, она, словно не замечая меня, шагнула к двери, но я решительно преградил ей дорогу, выхватил у нее из рук сумочку, открыл, опустил купюры внутрь, закрыл сумочку и вернул владелице. Я сказал: - Полегче, Быстрый Палец. Дышите глубже. Кстати, норку вы нам оставляете? - Ой, - Флора сглотнула. - А где она? Я принес ей норку и добавил: - По-моему, за вами нужно поухаживать. Я, пожалуй, выйду и пригоню вам такси. Флора замотала головой. - Со мной все в порядке. - Ничего подобного. Вы попадете под машину. - Нет, не попаду. Не провожайте меня. Дайте мне уйти… пожалуйста. Я понял, что спорить бесполезно, и распахнул перед ней дверь. Флора с каменным лицом вышла. Я проводил ее взглядом, опасаясь, что она может оступиться на одной из семи ступенек крыльца, но она благополучно сошла на тротуар и зашагала на запад, в сторону Десятой авеню. Что ж, по меньшей мере, она не утратила способности топать пешком - ведь на Десятой авеню движение было одностороннее, к тому же в сторону от центра.
То, что я решил возвратиться в кабинет не сразу, можно объяснить по-разному. Например, тем, что я не выносил музыку, хотя звуки, которые издает рассвирепевший Вулф, едва ли можно назвать музыкальными. Другая причина могла состоять в том, что я решил повременить с возвращением из чувства такта: я отлично понимал, в каком состоянии пребывает Вулф, и подумал, что лучше пока оставить его наедине с самим собой. Я лично предпочитаю второе объяснение. Как бы то ни было, я сразу зашагал к лестнице, но не успел преодолеть и нескольких ступенек, как услышал его громовой рык: - Арчи! Иди сюда! Я круто развернулся, спустился, пересек прихожую и остановился на пороге кабинета. - Да, сэр? Я собирался подняться к себе - проверить, не течет ли кран. - Пусть течет. Сядь. Я послушно просеменил к своему вращающемуся стулу и уселся. - Жаль, - с сожалением произнес я. - Три сотни долларов, конечно, ерунда, но… - Замолчи. Я едва заметно пожал плечами. Вулф поерзал в кресле, устраиваясь удобнее, потом вперил в меня колючий взгляд. - Должен тебя поздравить, - сказал он, - план ты разработал хитроумный. Заманить меня к телефону, чтобы я мог подтвердить, что в момент убийства вы с мисс Галлент находились здесь, в кабинете, это не только остроумно, но и дьявольски смело. Даже дерзко. Однако боюсь, что твое безрассудство возобладало над осторожностью. Возможно, тебе грозит смертельная опасность, а мне, признаться, придется без тебя несладко - ведь ты сядешь в тюрьму надолго. Поэтому я хотел бы помочь тебе, если это в моих силах. Даже большему недоумку, чем Кремер, сразу станет ясно, что вы с мисс Галлент рассчитали все по минутам: убийца нанес роковой удар во время разговора мисс Фосс со мной; следовательно, говоря языком судейских крючков, вы вступили в заговор с убийцей. Значит, теперь наша задача состоит в том, чтобы отвести от тебя подозрения. Но как? Ты, несомненно, обдумал это? - Да, разумеется. - И? - Думаю, что дело швах. Безнадега. Я влип по самые уши. И грозит мне вовсе не каталажка, а скромненький заряд в шесть тысяч вольт. Я понимаю, что причиняю вам неудобство, но это ничто по сравнению с неудобством, которое ожидает меня. Жаль, конечно, ведь работать на вас - непревзойденное удовольствие. - Я закинул ногу на ногу. - Послушайте. Я понимаю - вы исходите желчью. Да, я впустил ее, каюсь. Я… ээ-э, уговорил вас принять ее - был грех. Если у вас приступ злобы пожалуйста, злитесь сколько душе угодно, выпускайте пары, срывайтесь на меня, пфыкайте, но покончим с этим. - Желчью я вовсе не исхожу, а глагола "пфыкать" не существует. - Хорошо, беру его назад. Значит, дело даже хуже, чем я предполагал: вместо пфыканья или гррычания вы фиглярничаете. Скажите лучше все, что обо мне думаете. - Нет. Таких слов в моем лексиконе нет. Ты понимаешь, во что мы влипли? - Разумеется. Если эту Фосс и впрямь убили, а это наверняка так, то Флора безусловно расскажет фараонам, где она была, когда это случилось. К нам тут же нагрянут гости, а на суде мы с вами будем главными свидетелями. И даже не свидетелями, а слухателями - ведь мы не видели, а слышали, как ее убили. Ничего, зато мы заслухательствуем время убийства с точностью до минуты. Вам придется провести нескончаемые часы на жесткой скамье в зале суда. Я понимаю, как вы страдаете, но не виню вас. Валяйте, выкладывайте все, что обо мне думаете. Ты признаешь свою ответственность? - Нет. Мне просто не повезло. - Это тебя не оправдывает. Человек должен отвечать за свои поступки, а не надеяться на везение. Как давно ты знаешь эту женщину? - О, уже целых девятнадцать часов. Она поймала Меня на Тридцать восьмой улице вчера, в пять часов дня. - Поймала? - Да. Я думал, что она следит за Путцем, а она, по ее словам, преследовала меня. Это, естественно, польстило моему мужскому самолюбию. Я повел ее в бар, угостил выпивкой - она заказала вермут, - и вот тут-то выяснилось, что на самом деле ей нужны вы, а не я. Сердце мое было разбито, но дело пахло приличным гонораром, и я повел ее танцевать; ну и угостил, понятно. Кончись дело гонораром, этот вечер пошел бы в счет моих накладных расходов, но вот теперь… - Нет. - Очень хорошо. Всю подноготную выкладывать она мне не стала, но того, что рассказала, показалось мне достаточным, чтобы урвать у вас полчаса времени; поэтому я и пригласил ее сегодня на одиннадцать. - В котором часу ты вернулся домой? - В полночь. - Ты провожал ее до дома? - Нет. Она воспротивилась. Я посадил ее в такси. - Сегодня утром, прежде чем прийти, она не звонила? - Нет. - Как она приехала? В такси? - Не знаю. Возможно, Фриц знает - он ее впустил. - Да, должно быть, в такси. - Вулф поджал губы. Потом заметил: - Машины попадают в аварии сотни раз на дню. Почему с ней так не случилось? - Он выпрямился и позвонил - сигнал Фрицу, что пора подавать пиво. - Проклятье! Напечатай подробный отчет - это сбережет нам время и позволит приуменьшить нападки. Как ты с ней вчера встретился, о чем вы говорили и что случилось сегодня здесь - включая все разговоры. Подпишем оба. - А как насчет разговоров, которые мы с ней вели вчера вечером? - Нет, не надо. Ты сказал, что расчувствовался. Я подпишу только то, что прочитаю, а уж такое я безусловно читать не буду. Я развернулся на своем вращающемся стуле, пододвинул ближе пишущую машинку и вставил три листа бумаги с копиркой. Все отчеты, а тем более подписываемые заявления я всегда печатаю в трех экземплярах. Остаток дня я провел за машинкой, с перерывом на обед и на телефонные звонки. В числе прочих позвонил Лон Коэн из "Газетт" с просьбой просветить его насчет убийства Бьянки Фосс. Сперва я пришел в недоумение - уж слишком быстро фараоны успели пронюхать про нашу встречу с Флорой Галлент. Но загадка скоро прояснилась: один из репортеров "Газетт" видел меня с ней в "Колонне", а Лон Коэн принадлежит к тем людям, которые уверены: если я появляюсь хоть в миле от человека, имеющего даже самое отдаленное отношение к убийству, значит, ищи Ниро Вулфа. Я признался, что в деле Бьянки Фосс мы мечтаем только об одном - как бы не оказаться в него замешанными. Тут я не погрешил против истины. За прошедшие годы я отпечатал дословно сотни длиннющих разговоров, даже состоявшихся недели и месяцы назад - мне это раз плюнуть, но на сей раз я не спешил, ведь сам Вулф пообещал подписать наши показания. К тому же он собирался их прочитать, а поскольку пребывал в капризном и раздраженном настроении, наверняка спал и видел, как назидательно сообщит мне, что сказал вовсе не "продолжительный, тяжелый и чрезвычайно дорогой", а "продолжительный, трудный и чрезвычайно дорогой". И мне придется перепечатать целую страницу. Поэтому я не торопился и допечатывал последний абзац, когда Вулф вошел в кабинет после дневного свидания с орхидеями, продолжавшегося, как всегда, с четырех до шести. Когда он взгромоздился в свое слоновье кресло, я отдал ему первые пять страниц, и Вулф погрузился в чтение. Поглядывая на него, я всякий раз убеждался, что хмурится он не больше обычного. Закончив печатать, я передал ему последнюю страницу, прибрал на столе и встал поразмяться. Читал Вулф быстро. Дойдя до конца, он прокашлялся и мстительно произнес: - Одно только. Разве я сказал: "непременно виновны"? Мне кажется, я сказал: "обязательно виновны". - Нет, сэр. Сами знаете - вы обожаете слово "непременно". Вы наслаждаетесь, произнося его. Возможно, вы помните… В дверь позвонили. Я выбрался в прихожую, включил наружное освещение и посмотрел в одностороннее стекло. Можно было не приглядываться: инспектора Кремера из Манхэттенской уголовки спутать с кем-либо невозможно.
Я просунул голову в кабинет и сказал Вулфу: - Он. Вулф поджал губы и с шумом выпустил воздух через ноздри. - Я вижу, вы подписали показания, - заметил я. - Может, я приоткрою дверь на полдюйма, просуну ему бумаги и скажу, что это ему подарок от вас? - Нет. Эти полдюйма могут сработать и в обратную сторону. Если он принес ордер, то просунет его тебе. Впусти его. Я развернулся, отомкнул входную дверь, широко распахнул ее и радостно завопил: - Вот это сюрприз! Инспектор Кремер! Мы так по вас соскучились. Заходите. Он уже вошел. Когда я запер дверь и повернулся, он уже избавился от пальто и шляпы, небрежно бросив их на стул; когда же я повесил пальто на вешалку, а шляпу положил на полку - Кремер прекрасно знал, где их место, - он уже развалился в красном кожаном кресле и разглагольствовал. - …и не говорите мне, что вы ничего не знали о готовящемся преступлении. И вы и Гудвин безусловно были в курсе происходящего. И что, вы поставили в известность полицию? Выполнили свой долг гражданина и лицензированного частного сыщика? Нет же… Вулф сидел с закрытыми глазами. Я же, сидя за своим столом, наоборот, смотрел во все глаза. Для меня наслаждение - наблюдать, как входит в раж инспектор Кремер. Он и так крупный и краснорожий, а когда распаляется, кажется разбухает до неимоверных размеров, да и физиономия багровеет все больше и больше, приобретая сочный томатный оттенок. Когда Кремер приумолк, чтобы перевести дух, глаза Вулфа открылись. - Уверяю вас, мистер Кремер, ваши обвинения совершенно незаслуженны. Все это время мистер Гудвин провел за письменным столом, работая не покладая рук, чтобы выполнить свой долг гражданина и лицензированного частного сыщика. - Он приподнял листы бумаги. - Вот отпечатанные показания, подписанные нами обоими. После того как вы их прочитаете, мы ответим на все ваши вопросы, которые имеют отношение к делу. Кремер не шелохнулся, Вулф - тем более; мне пришлось встать, взять со стола Вулфа бумаги и передать их Кремеру. Тот без единого слова благодарности вырвал их у меня, ожег испепеляющим взглядом Вулфа, пробежал глазами первые строчки, кинул злобный взгляд на меня и принялся читать. Бегло прочитав наши показания, он вернулся к началу и принялся читать снова, уже внимательнее. Вулф откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Я коротал время, следя, как меняется выражение Кремера. Дойдя до конца, он заглянул куда-то в середину, потом уставился на Вулфа. - Стало быть, вы уже их подготовили, - заявил он без тени признательности в голосе. Вулф открыл глаза и кивнул. - Да, я рассчитывал, что мы тем самым сбережем себе время и избавимся от лишних хлопот. - Верно. Вы, как всегда, предусмотрительны. Что ж, должен признать, ваши показания согласуются со свидетельством Флоры Галлент. Хотя это не удивительно, ведь она ваша клиентка. Это так? - Пф! В наших показаниях ясно сказано, что у меня нет клиента. - В том случае, если вы ничего не утаили, - процедил Кремер. - Вы ведь наверняка что-то скрыли? - Да, - признал Вулф. - Многое из разговора мистера Гудвина с мисс Галлент. Он не имеет ни малейшего касательства к делу. - Что ж, мы их, конечно, тщательно изучим. Нам важны любые мелочи… Например, когда вы услышали звук удара, было ровно полдвенадцатого? - Строго говоря, самого звука удара мы не слышали, - возразил Вулф. - Отчет напечатал мистер Гудвин, но я его прочитал, и в нем не сказано ни слова о том, что мы слышали звук удара. Кремер отыскал на девятой странице отчета нужное место и дотошно перечитал его. - Хорошо, - согласился инспектор. - Вы слышали, как она застонала, потом что-то рухнуло и послышался какой-то шелест. Но ведь удар-то был. Ее огрели по затылку большим куском мрамора пресс-папье, - а потом затянули шарф вокруг горла, чтобы Удушить ее. Вы тут пишете, что это случилось в одиннадцать часов тридцать одну минуту. Я внес поправку: - Стон я услышал раньше. После него раздавались Другие звуки, потом связь оборвалась, и я несколько Раз прокричал "алло", что было вполне естественно, но глупо. И, лишь повесив трубку, я взглянул на часы - тогда я и засек время. А стон раздался примерно минутой раньше. В одиннадцать тридцать. Если эта минута для вас настолько важна, конечно. - Не настолько. Но самого удара ты не слышал? - Нет. Кремер, насупясь, вернулся к отчету, перечитал первую страницу и просмотрел остальные. Потом задрал голову и посмотрел на Вулфа. - Я знаю, какое значение вы придаете правильному употреблению слов, - произнес он, - и какой вы мастер увиливать от прямого ответа. Тут подразумевается, что прежде вы не были знакомы с Флорой Галлент и не имели никаких дел ни с ней, ни с ее братом, ни с кем бы то ни было еще из их фирмы. Однако прямо так не изложено. Я хотел бы знать, так ли это на самом деле. - Подразумевается все верно, - заметил Вулф. - Как и указано в отчете, я никогда не имел никаких дел ни с мисс Галлент, ни с ее братом, ни - насколько мне известно - с кем-либо из их коллег. То же самое верно и в отношении мистера Гудвина. Так, Арчи? - Да, - подтвердил я. - Что ж, приму ваши показания к сведению, - проронил Кремер, сложив листки бумаги вчетверо и упрятав их в карман. - Значит, вы никогда прежде не слышали голос Бьянки Фосс и не сумели бы опознать его по телефону. - Нет, конечно. - Теперь, поскольку она мертва, вы тем более его не опознаете. Стало быть, вы не готовы присягнуть, что разговаривали именно с ней. - Безусловно. |
