- По-моему, понятие времени весьма растяжимо, Борис. Это я узнала здесь, внизу. Человек, которому предстоит долгая жизнь, не обращает на время никакого внимания; он думает, что впереди у него целая вечность. А когда он потом подводит итоги и подсчитывает, сколько он действительно жил, то оказывается, что всего-то у него было несколько дней или в лучшем случае несколько недель. Если ты это усвоил, то две-три недели или два-три месяца могут означать для тебя столько же, сколько для другого значит целая жизнь. Там, в горах, это понимают. Волков улыбнулся. - Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - сказала Лилиан. - Я опять прибегаю к старым трюкам. Беру себе в союзники то, с чем не в силах справиться. - Да, - Борис рассмеялся. - Я знал одного человека, который постоянно дрожал за свою жизнь. Зато лет в восемьдесят он стал очень веселым. Эту перемену старик объяснял тем, что теперь ему придется дрожать уже недолго - ведь он болен артериосклерозом и у него уже был инфаркт. Совсем другое дело раньше, тогда ему приходилось загадывать лет на двадцать-тридцать, а то и сорок вперед и это внушало ему такой страх, что жизнь была ему не в жизнь. - Какая грустная история. - Когда-то она была моей единственной опорой, - сказал Волков. - Одно время меня мучила мысль, что здоровые люди в довершение всего еще ведут полнокровную, интенсивную жизнь. Мне это казалось ужасно несправедливым. - А история со стариком тебя утешала? - В безутешных ситуациях люди всегда ищут утешения где только можно. И находят. Лилиан рассмеялась. - Какие мы мошенники! На самом деле человек понастоящему счастлив только тогда, когда он меньше всего обращает внимания на время и когда его не подгоняет страх. И все-таки, даже если тебя подгоняет страх, можно смеяться. А что же еще остается делать? * * * Они вернулись в горы очень тихим теплым днем. На полпути до перевала на крутом вираже им повстречалась какая-то машина. Водитель остановился, чтобы пропустить их. - Хольман! - крикнула Лилиан. - Ведь это Хольман! Человек во встречной машине оторвал взгляд от дороги. - Лилиан! Борис! Но… Сзади нетерпеливо засигналил какой-то итальянец, который ехал в маленьком иате и воображал себя по меньшей мере гонщиком Нуволари. - Я сейчас поставлю машину, - закричал Хольман. - Подождите меня! Он проехал немного вперед, пропустил нетерпеливого итальянца и вернулся пешком обратно. - Что случилось, Хольман? - спросила Лилиан. - Куда вы едете? - Я ведь вам уже говорил, что выздоровел. - А машина? - Взял напрокат. Я решил, что ехать поездом глупо. Особенно теперь, когда мне опять предложили контракт. - Контракт? Кто? - Наша старая фирма. Вчера они мне позвонили. Им нужен гонщик на место Клерфэ. - Хольман откинул назад волосы. - С Торриани они уже сговорились, а теперь хотят еще попытаться выпустить меня. Если дело пойдет хорошо, я скоро буду участвовать в небольших гонках, а потом и в больших. Пожелайте мне удачи! Как хорошо, что я успел повидаться с вами, Лилиан! Лилиан помахала ему вслед. Поднявшись еще на один виток, они увидели Хольмана снова; сверху он казался каким-то синим насекомым, сползавшим с горы. Он займет место Клерфэ, так же как когда-то Клерфэ занял место другого гонщика и так же как кто-то еще в свою очередь займет место Хольмана. Лилиан посмотрела на небо, синее, как цветы горчанки, на фоне которого вырисовывались ели. - О чем ты думаешь? - спросил Волков. - Я думаю о том, - сказала Лилиан медленно, - что все на свете содержит в себе свою противоположность; ничто не может существовать без своей противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия без реальности, - все эти понятия не только связаны друг с другом, но и неотделимы друг от друга… - Как жизнь и смерть? - Да, да, Борис, как жизнь и смерть. Не знаю, сколько времени мне удастся верить в это. Хотелось бы верить очень долго. * * * Лилиан умерла через шесть недель после своего приезда, в светлый летний день, такой тихий, что казалось, природа затаила дыхание. Она умерла быстро, неожиданно и в полном одиночестве. Борис на короткое время отлучился в деревню. Когда он вернулся, она лежала мертвая на кровати. Лицо ее было искажено, а руки подняты к самому горлу; Лилиан умерла от удушья во время кровотечения, но немного погодя черты ее лица разгладились. Борис никогда не видел ее такой красивой. И он подумал, что она была счастлива, насколько человек вообще может быть счастлив.
www.profismart.org |