Не ответив, она повесила трубку. У меня создается впечатление, что она знает много больше, чем говорит. Вот почему я извожу ее. Я собираюсь снова посетить ее без определенного повода. Оба еще какое-то время молча курили, потом пожали друг другу руки, и Мегрэ возвратился к себе в кабинет. Зайдя в соседнюю комнату, он спросил Жанвье: - Кто дежурит на бульваре Сен-Жермен? - Инспектор Барон. Повернувшись к Лапуэнту, который ждал от него какого-нибудь знака, комиссар проворчал: - Я отправлюсь туда один. Попробую. Это произведет на нее меньшее впечатление, и, может быть… Мегрэ не докончил фразы и махнул рукой, что должно было означать: он не очень-то в это верит. Комиссар взял такси, которое остановил перед домом. По противоположной стороне бульвара взад и вперед вышагивал мужчина, и Мегрэ подошел к нему. - Она не выходила? - Нет. Ничего не заметил. Дом покидал только шофер на "фиате", и, мне кажется, ездил он за покупками, поскольку очень скоро вернулся. Привратник был настолько славным человеком, настолько гордился возможностью пожать Мегрэ руку, что тот зашел к нему поздороваться. - Она, судя по всему, не появлялась? - Нет. Все, кто заходил, шли к врачу на четвертый этаж. - Вы здесь уже сколько лет? - Шестнадцать. У меня побаливают ноги, и я не смог работать в дорожной полиции. - Сабен-Левек был еще в ту пору холостяком? - Он женился через полгода после моего появления. - Ему еще случалось пропадать по нескольку дней? - Всего раза два-три в последние недели перед свадьбой. - Отец его был еще жив? - Да. Красивый был мужчина, выглядел как настоящий нотариус. Лицо у него было молодое, а волосы совершенно белые. - Он хорошо ладил с сыном? - Думаю, что отец им не очень гордился, но притерпелся… Мегрэ поднялся на второй этаж, позвонил. Открыла ему горничная Клер, вид у нее был насмешливый. - Мадам Сабен-Левек нет дома. - Вы в этом уверены? - Да. - В котором часу она вышла из дома? - Около двух часов дня. Было десять минут четвертого. - Она воспользовалась какой-нибудь машиной? - Не думаю. Насколько Мегрэ знал Барона, от слежки его ничего не могло отвлечь. Да и привратник должен был заметить выходившую Натали. Мегрэ вошел и закрыл за собой дверь. - Что вы собираетесь делать? - Ничего. Оставьте меня в покое. Если боитесь, что сопру что-нибудь, не спускайте с меня глаз. Начал комиссар с левого крыла, обошел комнаты, которые занимала Натали. Взял даже на себя труд заглянуть в платяные шкафы, что заставило Клер улыбнуться. - Неужели вы думаете, что она могла спрятаться в шкафу? - Это место ничем не хуже других. - Чтобы прятаться, нужно иметь хоть какую-нибудь причину. - Нужно иметь хоть какую-нибудь причину и для того, чтобы не воспользоваться парадным ходом. Мегрэ разгуливал по гостиной, поочередно вглядывался в суровые лица, смотревшие с портретов предков, и думал о той жизни, которую вел их потомок. Не вели ли они себя так же, если отрешиться от портретов? - Где черный ход? - Придется уж вам сказать: это секрет на весь свет. - Через двор? - Нет. Справа от лифта есть маленькая застекленная дверь. Она ведет на коротенькую лестницу, выходящую в сад. Пройдя через него, упираешься в дверь, которая находится в стене ограды. Она выходит прямо на улицу Сен-Симона. - И дверь эта не запирается? - Запирается. Так как господин и госпожа Сабен-Левек являются владельцами сада, ключ у них. - Где лежит этот ключ? - Не знаю. Это уже становилось интересно. Кто владел этим ключом, Жерар или его жена? И если хозяином его был он, когда она ключ забрала у мужа? Мегрэ прошел в небольшой кабинет нотариуса и уселся в удобное кожаное кресло. - Вы собираетесь здесь надолго обосноваться? - До возвращения вашей хозяйки. - Она будет недовольна. - Почему? - Потому что ваше присутствие в доме, когда ее нет, не предусмотрено. - Вы ей очень преданны, не правда ли? - Почему мне не быть ей преданной? - Она к вам хорошо относится? - Она бывает очень противной, несправедливой, агрессивной, но я на нее не обижаюсь. - Вы считаете, что она не отвечает за свои поступки? - В такие моменты - да. - Думаете, она больна? - Что же ей делать, если алкоголь стал для нее единственным прибежищем? - Если бы она попросила вас солгать ради нее, пойти на лжесвидетельство, вы бы согласились? - Конечно. - Должно быть, малоприятно, когда она блюет вечером в кровати? - Сиделкам приходится видеть и не такое. Мегрэ показалось, что он слышит шум у входной двери. Тем не менее он не двинулся с места, а горничная, судя по всему, ничего не услышала. - Что вы скажете, если я начну кричать и буду утверждать, что вы хотели меня изнасиловать? Комиссар не мог удержаться от смеха. - Стоит попробовать. Ну-ка давайте! Она пожала плечами и удалилась в направлении большой гостиной и другого крыла квартиры. Больше она не появилась - навстречу Мегрэ нетвердой походкой двигалась через гостиную Натали. Она была мертвенно-бледна, на лице с черными кругами под глазами, как рана, пламенел накрашенный рот. Она чуть не упала, переступая через порог, и Мегрэ встал, чтобы помочь ей. - Кто вам сказал… Она тряхнула головой, словно хотела стереть только что произнесенные слова. - Нажмите кнопку, что рядом с дверью гостиной. Мегрэ повиновался. Эта кнопка, наверное, была звонком в людскую. - Жарко. Не вставая с места, она сняла коричневую твидовую куртку. - Ну а вам, конечно, не жарко? - Сейчас нет. Вы наверняка слишком быстро шли. - Откуда вы знаете, что я шла? - Оттуда. Вы знаете: я найду шофера вашего такси и узнаю также, куда вы ездили. Натали смотрела на него в настоящем оцепенении. Казалось, она не в себе. - Вы умный… Но злой. Комиссару редко приходилось видеть женщину в таком отчаянии, в таком душераздирающем состоянии. Клер знала, зачем ее позвали, потому что принесла поднос с бутылкой коньяка, рюмку и пачку сигарет. Она сама налила рюмку, протянув ее своей хозяйке, которая чуть не опрокинула поднос. - Я вам не предлагаю, верно? Вы еще не алкоголик. Она с трудом произнесла это слово и тут же повторила его. - Ваш врач никогда не советовал вам полечиться? - Этот-то! Если бы я его слушала, я уже давно была бы в психиатрической лечебнице. Это было бы только-только на руку моему мужу. Видите, как непредсказуема жизнь. Она неожиданно замолчала, как будто потеряла мысль. - Непредсказуема… непредсказуема… - повторила она, потерянно озираясь. - Ах да… Жизнь… Это мой муж умер, а я жива. Она осмотрелась, повернулась к большой гостиной. На лице ее вдруг отразилось нечто вроде удовлетворения. Потом она выпила рюмку. Потом сказала совсем не весело: - Все - мое. Мегрэ ждал, что она вот-вот рухнет на пол, она же, и будучи пьяной, сохраняла тем не менее какое-то чувство реальности. - Я никогда не бывала здесь. Теперь она рассматривала стены кабинета. - Он приходил сюда только почитать. - Название "У мадемуазель" вам что-нибудь говорит? Она вздрогнула, и взгляд ее обрел прежнюю твердость. - Что вы сказали? - Мадам Бланш, хозяйка кабаре "У мадемуазель"… - Как вы об этом узнали? - Какая разница? В моем распоряжении превосходная фотография, на которой вы с Жераром пьете шампанское. Это было до вашей свадьбы. Она застыла, готовая дать отпор. - Секретаршей вы никогда не были. Работали, между прочим, в третьесортном кабаре в Ницце, где полагалось удаляться с клиентами наверх. - Сволочь вы, комиссар! И она залпом выпила свою рюмку: - Теперь я - госпожа Сабен-Левек. Мегрэ поправил: - Вдова Сабен-Левек. Грудь Натали порывисто вздымалась. - Я не подозреваю вас в убийстве мужа. Несмотря на всю свою энергию, вы физически не могли это сделать. Если, конечно, ваш сообщник… - В тот вечер я даже не выходила из дома. - Восемнадцатого февраля? - Да. - Вы помните этот день? - Это вы мне сказали, какое было число. - Кто звонил вам сегодня утром? - Понятия не имею. - Кому-то нужно было обязательно видеть вас, и он сообщил вам, что это необходимо. - Наверняка ошиблись номером. - Подозревая, что линия прослушивается, вы повесили трубку, но как бы случайно вышли из дома сегодня днем. Воспользовались вы не парадным выходом, а калиткой в саду. Кстати, у кого из вас двоих был от нее ключ? - У меня. - Почему? - Потому что он никогда не выходил в сад, а я, случалось, сидела там летом. Я прятала ключ в углубление стены. - И вы им пользовались для чего? - Ну, чтобы сходить напротив за сигаретами. И даже чтобы пропустить рюмку у стойки. Там вам подтвердят. Я ведь известная в округе пьяница, разве не так? - Куда вы ходили сегодня после обеда? - Гуляла. - И куда вас привела ваша прогулка? - Даже не знаю. Кажется, в какой-то бар. - Нет. Она пошатнулась, и Мегрэ в конце концов стало ее жаль. Он встал. - Я сейчас позову вашу горничную, и она уложит вас в постель. - Я не хочу в постель. Ее, казалось, пугала такая перспектива. Натали находилась в состоянии ужаса, вывести ее из которого было невозможно. - Тем не менее я отпускаю вас. - Нет. Останьтесь тут. Я предпочитаю, чтобы вы уж лучше были тут. Вы что-нибудь смыслите в медицине? - Ничего. - Дайте вашу руку. Она приложила его руку к своей груди: сердце билось сильно и быстро. - Вам не кажется, что я могу умереть? - Нет. Как зовут вашего врача? - Его я тоже не хочу видеть. Он упрячет меня в больницу. Это очень злой человек. Он друг Жерара. Мегрэ перелистал справочник и нашел фамилию врача, который жил в двух шагах отсюда, на Лилльской улице, и его телефон. - Алло… Доктор Блуа?.. Это комиссар Мегрэ… Я у госпожи Сабен-Левек… Она очень неважно себя чувствует, и мне кажется, ей было бы необходимо вас увидеть. - Вы уверены, что она не разыгрывает комедию? - Это уже не раз случалось? - Да Если, конечно, она не напилась до полусмерти. - Сегодня, скорее, это… - Сейчас буду. - Он опять будет делать мне укол, - ныла Натали. - Он мне их всегда делает, когда приходит. Это кретин, который думает, что он хитрее всех на свете… Не уходите. Не оставляйте меня с ним одну. Это злой человек. На свете так много злых людей, а я совершенно одна. Понимаете, совершенно одна… Она начала плакать, не вытирая бежавших из глаз слез. Из носу у нее потекло. - У вас есть платок? Она отрицательно покачала головой, и Мегрэ, как ребенку, протянул ей свой. - Только не позволяйте ему отправить меня в больницу. Я не хочу туда ни за что на свете. Помешать ей пить было невозможно. Она внезапно хваталась за рюмку, и уже через мгновение та была пуста. Раздался звонок в дверь, потом Клер ввела очень высокого мужчину атлетического сложения, который, как позже стало известно Мегрэ, когда-то играл в регби. - Счастлив с вами познакомиться, - проговорил он, пожимая комиссару руку. Он равнодушно взглянул на Натали, которая, застыв, с ужасом смотрела на него. - Ну что, как всегда? Пойдемте к вам в комнату. Она попробовала сопротивляться, но он взял ее за руку, не выпуская из другой свой саквояж. - Господин Мегрэ, не разрешайте отправить меня… Клер шла за ними следом. Комиссар не мог придумать, чем ему заняться, и в конце концов уселся в кресло в большой гостиной, через которую должен был пройти врач. Все произошло значительно быстрее, чем он предполагал. Доктор вышел - на лице его было написано такое же равнодушие. - Это, по крайней мере, в сотый раз, - проговорил он. - Ее место - в лечебнице, во всяком случае, надолго. - Она уже была такой, когда Сабен женился на ней? - Не в такой мере Но она привыкла пить и не могла без этого. Сначала была история с собакой, которая ее терроризировала, и пес действительно показывал клыки всякий раз, стоило ей только подойти к нему или к Жерару. Она выставила за дверь шофера и проделывала это не один раз, так же меняла и горничных… - Думаете, она сумасшедшая? - Так сказать нельзя. Скорее неврастеничка. Столько пить… Врач то и дело перескакивал с одного на другое. - Вы уже выяснили, кто убил беднягу Жерара? Мои родители живут тут давно, и мы играли вместе с ним в Люксембургском саду. Потом встретились в лицее, были студентами… Таких людей на свете не бывает… Не прерывая разговора, они спустились по лестнице и еще какое-то время разговаривали на улице. Мегрэ шел вдоль набережных Сены, рассеянно глядя на воду: трубка во рту, руки в карманах, настроение, судя по всему, у него было скверное. Он не мог отделаться от угрызений совести. Он вел себя с Натали жестоко, почти безжалостно, а ведь он не испытывал к ней никакой враждебности. Особенно сегодня. Она была растеряна, не в силах доиграть до конца свою роль, и вдруг не выдержала. Он хорошо знал, что это не было спектаклем: силы Натали оказались на исходе. Да и он, по совести говоря, неплохо справился со своими обязанностями, и если был жесток, то лишь из уверенности, что это необходимо. Да и врач, который знал ее не первый год, был с ней не более мягок. Теперь, после укола, она спала глубоким сном. Но когда проснется? В огромной квартире не было никого, кроме горничной Клер Марель, на чью преданность она могла рассчитывать. И так продолжалось пятнадцать лет Кухарка Мари Жалон, на руках у которой практически вырос Жерар Сабен-Левек, всегда считала ее самозванкой. Дворецкий Оноре с отвращением взирал на нескончаемую череду бутылок. Была еще уборщица, которая приходила по утрам, некая мадам Ренге; видел ее комиссар только мельком и подозревал, что она тоже принадлежит к клану Жерара. Нотариус был одним из тех людей, кто всю жизнь сохраняет в себе нечто ребячливое, и ему из-за этого все прощается. От ребенка в нем сохранился присущий детям эгоизм и одновременно какая-то душевная чистота. Еще до свадьбы он начал вести ту жизнь, к которой вынужден был вернуться вскоре после нее. В принадлежавшей ему нотариальной конторе он был блудным сыном, которому всегда сопутствовала удача. И когда его брала охота, он становился вечером г-ном Шарлем. Он был ипвестен почти во всех кабаре на Елисейских полях и по соседству. На этот счет удалось выяснить кое-что любопытное. Его не смогли припомнить ни в Сен-Жермен де Пре, ни на Монмартре. Он выходил на охоту, если можно так выразиться, только в определенном районе - самом элегантном, самом снобистском. Стоило ему появиться, как швейцары в галунах выражали ему свое уважение, здороваясь с известной фамильярностью: "Добрый вечер, господин Шарль"… И добрую половину ночи он оставался г-ном Шарлем, вечно молодым человеком, который всем улыбается и раздает крупные чаевые. Танцорки, со своей стороны, наблюдали за ним, спрашивая себя, не наступил ли их черед. Иногда он лишь выпивал с одной из них бутылку шампанского. В другой раз уводил ее с собой, и хозяин не смел этому противиться. Счастливый человек. Человек без проблем. Он не посещал людей своего круга. Его нельзя было увидеть в гостиных. Ему нравилась доступность профессионалок, и когда ему случалось провести у одной из них несколько дней, он с удовольствием помогал ей по хозяйству Он наверняка не хотел жениться. Он не испытывал необходимости видеть в квартире женщину. | 
