- Хорошо. - Фокс откинулся назад. - Прекрасно. Два человека убиты, а возможно, и три, убийца же спокойно разгуливает на свободе, потому что вы хотите сдержать глупые обещания, которые вы дали своему отцу. - Убийца? - Дора хихикнула. - Это нелепо! - Отнюдь. - Нет, нелепо. - Ни в коем случае, говорю вам, я знаю больше вашего обо всем этом. Еще до того, как к вам прийти, я знал, что с разбитой вазой было что-то не так, иначе я бы не пришел. Прямо говорю вам, мисс Моубрей. Если вы будете продолжать держать свое обещание отцу, считайте, что вы покрываете убийцу. - Но это не имеет ничего общего с убийством! - Имеет. - Это абсурд! - Нет. - Фокс наклонился к ней. - Послушайте. Призовите на помощь здравый смысл. Расскажите, что вам об этом известно. Если дело не в том, что я думаю, а это возможно, я забуду об этом. Если дело обстоит так, как я подозреваю, вы сами не захотите, чтобы я забыл об этом. Ведь верно? - Верно, - с сомнением подтвердила Дора, - верно, если… - Конечно же. Вот что мне уже известно. Однажды декабрьским вечером человек шестьдесят или семьдесят собрались на музыкальный вечер у миссис Помфрет. В гостиной. В перерыве в желтую комнату подали напитки, а после концерта - легкие закуски. Пятицветная Мин стояла на низком столике в дальнем углу желтой комнаты. После того как многие, возможно все, гости ушли, а среди них были Диего, Бек и Адольф Кох, обнаружилось, что ваза разбита. Правильно? - Да, - согласилась Дора. - Разве что не все гости ушли. Я, например, не ушла. - Кто еще кроме вас? - Десять или двенадцать человек. - Помните, кто это был? - Ну… - Дора поджала губы. - Миссис Бриско, Глиссингер, Барбини, Элани Харт. Я знаю, что она оставалась, потому что она была в другом конце комнаты с Перри, когда он обнаружил разбитую вазу… - Перри Данхэм? Это он обнаружил разбитую вазу? - Да. Остальные были около камина, когда Перри громко свистнул и подозвал мистера Помфрета. Затем Помфрет крикнул жене, и мы все пошли посмотреть, что случилось, и увидели на полу разбитую вдребезги вазу. - И? - Это все. Мистер Помфрет выглядел так, словно вот-вот заплачет, он не мог слова выговорить. Миссис Помфрет спросила, не видели ли мы, кто это сделал. Мы сказали, что не видели, и разошлись. - Но что в этом странного? - Фокс хмурился. - Что в этом показалось вам странным? - Странность произошла не там. - А где? - Дома. Потом. Папа ушел раньше, чем кончился концерт, у него была назначена встреча, а потом, за ужином, прежде чем я рассказала ему о том, что случилось, он сказал, что, по его мнению, Помфрет наверняка из-за этой вазы вызвал полицию. Я спросила, откуда он знает, и он ответил, что когда он уходил, он собирался заглянуть в желтую комнату, чтобы выпить, для этого ему надо было пройти через переднюю, и там он увидел отражение Помфрета в большом зеркале. Он остановился - его удивило выражение лица Помфрета - и увидел у того в руке осколок вазы Мин. После этого он решил не задерживаться, потому что понимал, что Помфрет поднимет сейчас шум, и ушел. - А Помфрет его не видел? - Вероятно, нет. У Фокса загорелись глаза. - Значит, разбитую вазу обнаружили дважды, и разные люди. Дора кивнула: - Похоже, что так. Я сказала отцу, что он, должно быть, ошибся, ведь Помфрет ничего об этом не говорил, он стоял вместе с нами и спокойно разговаривал, когда его позвал Перри, и он был явно потрясен, когда увидел осколки вазы на полу, но папа уверял, что он совершенно точно видел в руке Помфрета осколок с желтым драконом. Позднее он попросил меня дать ему обещание никому об этом не говорить, и я выполнила обещание. Он сказал, что нам вполне хватает фокусов в собственной жизни и ни к чему разгадывать фокусы в жизни других людей. Дора закусила губу. - Он был умный человек… и очень добрый, очень. Но он никогда не любил мистера Помфрета. - У него были какие-нибудь идеи, что это был за фокус? - Не думаю. Но если бы даже были, он мне не сказал бы. - А позднее он когда-нибудь вспоминал об этой вазе? - Не помню. Нет, не вспоминал. - Помфрет был один, когда его видел ваш отец? - Скорее всего. Концерт ведь еще шел. - Сколько времени прошло с этого момента до того, как Перри Данхэм обнаружил вазу на полу? - О-о… - Дора подумала. - Полчаса или, может быть, немного больше. - Хорошо. - Фокс откинулся назад, хмуро посмотрел на клавиатуру рояля, подергал себя за мочку уха. - Полагаю, это больше того, на что я имел право рассчитывать, но, разумеется, немного, поскольку доказательств нет, особенно учитывая, что ваш отец… скончался. - Вы сказали, - напомнила ему Дора, - что, если это не будет то, о чем вы думали… - Но это как раз то самое… Она продолжила скептически: - Чего вы ожидали? - Именно. Не в деталях, конечно, а в общих чертах. Первое действие комедии, которая обернулась затем ужасной трагедией. Я знаю это, потому что видел лицо Яна Тьюсара, когда он пытался играть в понедельник вечером. Дора содрогнулась. - Я забываю об этом. Когда могу. - А я нет, - мрачно сказал Фокс, поднимаясь. - Вам пока придется поверить мне на слово, что вы не пожалеете о том, что нарушили обещание отцу. Если вы давали и другие обещания, держите их. Это хорошая идея. Но, возможно, мне придется попросить вас повторить ваш рассказ в присутствии других. Если я это сделаю, значит, этого потребуют обстоятельства. А пока, Богом прошу, не говорите об этом никому. Трех убийств и одной попытки убийства вполне достаточно. Дора уставилась на него в изумлении. - Трех? Фокс кивнул: - Ваш отец. Я начинаю думать, что единственной ошибкой в ваших подозрениях было то, что вы подозревали не того человека. Глава 17
В два часа дня в воскресенье Ирэн Данхэм Помфрет снова сидела в своей библиотеке во главе большого стола, за которым так часто собирались советы оркестров, больниц и различных обществ. Но вид ее внушал сильное сомнение, что это заседание она сумеет провести со свойственной ей ранее властностью и искусством. Две недели назад она была привлекательна и энергична, уверенна и жизнерадостна, какой только может быть женщина, имеющая двадцатилетнего сына, а теперь ее даже не назовешь благородной развалиной. В ней не осталось ни сил, ни жизненных соков. Плечи поникли, она вся поникла, полумертвые глаза с красными мешками, похоже, уже ничто не могло оживить, такими они и закроются навсегда. Приглашенные расположились вокруг стола в прежнем порядке, с одной заметной разницей: Текумсе Фокс занимал кресло, на котором раньше сидел Перри Данхэм. Слева от Фокса, между ним и миссис Помфрет, сидел Уэллс, секретарь. Справа от него - мистер Помфрет, Хиби Хит и Феликс Бек. Напротив - Кох, Тед Гилл, Дора, Диего и Гарда Тьюсар. Миссис Помфрет окинула присутствующих равнодушным взглядом. - Я хочу, - заговорила она голосом, которого не слышал ни один совет или комитет, - объяснить вам, почему вы здесь. Мистер Фокс сказал мне вчера, что полиция требует передать скрипку ей в качестве вещественного доказательства. По-видимому, они не нашли никаких иных доказательств, поэтому им нужна скрипка. Я велела мистеру Фоксу отдать ее, он отказался. - Она небрежно махнула рукой в сторону лежавшего у ног Фокса футляра. У нее задрожали губы, она с видимым усилием пыталась овладеть собой, но безуспешно. Едва слышно она пробормотала: - Он объяснит причину. Глаза присутствующих с явным облегчением обратились на Фокса, который не представлял собой столь мучительного зрелища. Фокс огляделся. - Возможно, я переусердствовал, - начал он, - но я полагал, что отвечаю перед вами за эту штуку и не хотел брать на себя ответственность. Как я уже доложил полиции, я хранил ее у себя, представляя ваши интересы. Сейчас я возвращаю ее коллективным собственникам. Вы вправе добровольно передать ее полиции или заставить их обратиться в суд. Феликс неожиданно попросил: - Можно взглянуть на нее? - Конечно. - Фокс передал ему скрипку, пройдя за спинами Помфрета и Хиби. Бек взял ее в руки, осмотрел, провел кончиками пальцев по изгибу ее корпуса и вдруг задел пятую струну. Тонкий, беззащитный звук ударил по натянутым нервам сидящих за столом людей. Дора содрогнулась и сжалась в комок. Диего зарычал, миссис Помфрет прижала носовой платок к губам, Гарда Тьюсар раздраженно бросила: - Перестаньте! - Извините, - сказал Бек и положил скрипку в футляр. Адольф Кох, глядя на Фокса, откашлялся: - Если полиции нужна скрипка как вещественное доказательство в деле об убийстве, они имеют право взять ее, верно? - Не обязательно, мистер Кох. Если мы захотим, мы можем хранить ее у себя. Это ценная вещь и довольно хрупкая, кроме того, она наша. У нас есть все основания не отдавать ее. Кох пожал плечами: - Мне кажется, вы могли бы и не собирать нас для этого. Избавить миссис Помфрет от дополнительных хлопот в печальных для нее обстоятельствах. Разве нельзя было просто позвонить мисс Хиби, мисс Моубрей, а заодно и мне? - Конечно, можно. - Фокс посмотрел на него прямо, не улыбаясь. - Но есть некоторые сложности. Мне нужно вам кое-что объявить, прежде чем вы примете разумное решение, как поступить со скрипкой. Я должен раскрыть, кто убил Яна Тьюсара и Перри Данхэма. - Тогда, - саркастически заметил Кох, - вы могли бы подождать, когда будете готовы это сделать. - Я готов рассказать сейчас. За столом началось движение, послышались вздохи, восклицания, и десять пар глаз уставились на Фокса. Хиби Хит вцепилась в рукав Феликса Бека, так что тому пришлось силой выдернуть его из ее рук. Миссис Помфрет выпрямилась и застыла. - Вот как обстоит дело, - начал Фокс. - У меня возникло - ну, назовем это так - сильное подозрение в определении личности убийцы пять дней тому назад. Во вторник вечером. А вчера днем я узнал кое-что такое, что убедило меня в справедливости моих подозрений. Однако у меня не было доказательств и нет их до сих пор. И, похоже, раздобыть их так и не удастся. Но, чтобы вы смогли, как я уже сказал, принять разумное решение о судьбе скрипки, я доложу вам то, что знаю. Конечно, один из вас это уже знает. - Один из нас, - пробормотал Диего с тихой свирепостью. Миссис Помфрет не отрывала от Фокса воспаленных глаз. - Один из нас? - Дора от изумления раскрыла рот. Кох сложил руки на груди. - Потрясающий спектакль, - сказал он, - спектакль шарлатана… - Я так не думаю, - мягко возразил Фокс, - мне кажется, это единственно разумный шаг, который надо сделать. В конце концов, убийца - это человек, с которым вы все обмениваетесь рукопожатиями, он жесток, беспощаден, хитер и опасен, и пусть это не удастся доказать перед присяжными, полагаю, вы, его друзья, должны об этом знать. Особенно мисс Тьюсар. Ее обманули в гораздо большей степени и более бессердечно, чем остальных. Если уж кто и мог рассчитывать на хорошее отношение, так это она, поскольку одной из жертв убийцы был ее брат, а она любила брата. Не правда ли, мисс Тьюсар? Ведь вы любили Яна? - Конечно, - отрезала Гарда, - и если вы сможете сказать, кто… - Я собираюсь это сделать. Да, этот человек довел вашего брата до самоубийства. А когда его обман раскрыли, он испугался, что вы можете заподозрить его и послал вам записку со свастикой. Однако записку писал не нацист. - Откуда вы знаете? - Свастика нарисована неправильно. Лучи ориентированы против часовой стрелки, а должны - по часовой. Губы у Гарды округлились. - Это была свастика! Вы, вероятно, и эту идею подхватили от моей горничной? - Нет. От вашей горничной я узнал лишь о мистере Фише. Что и привело меня к выводу: вашего брата убил мистер Фиш! - Это ложь… Быстрый непроизвольный всплеск эмоций выдал больше, чем она того хотела, и она взяла себя в руки, паники не было. Она задрала подбородок, глаза ее метали молнии. - Мне казалось, - тихо сказал Фокс, - вы отрицали факт знакомства с мистером Фишем. - Отрицала! И продолжаю отрицать. Я настаиваю только на том, что вы лжете! - Что же это, дьявол побери, за мистер Фиш? - выпалил Диего. - Ты говоришь, один из нас. - Да, один из вас. - Фокс прошелся взглядом по сидящим за столом. - Думаю, можно вполне начать с мистера Фиша. Он - друг мисс Тьюсар и часто посещает ее. Или посещал. Только когда он приходил к ней, он уже был не мистер Фиш, а миссис Гарриет Пискус. Прошу вас, мисс Тьюсар! Ни к чему хорошему это не приведет! Если вы будете скандалить, я выведу вас отсюда и все равно продолжу. За клевету вы можете привлечь меня к суду. - Мы все должны привлечь вас, - с напором заявил Кох. - Вы сказали, один из нас. А теперь вот мистер Фиш становится миссис Пискус - повторяю, это потрясающий спектакль. - Не мешайте, - сказала миссис Помфрет, и в ее голосе послышались властные нотки. - Продолжайте, мистер Фокс. - Хорошо, - снова заговорил Фокс, - я сразу же разрешу это противоречие. Оно только кажущееся. Мистер Фиш - один из вас. Он проявляет исключительную осторожность при посещениях мисс Тьюсар. Он заранее звонит ей, возможно из автомата, чтобы она отпустила горничную и осталась одна. Он отправляется, вероятно, в какую-либо дешевую гостиницу, хотя полиция пока ее не обнаружила, переодевается в женское платье с траурной вуалью, спускается в метро, выходит из него и берет такси до "Болтон апартментс", где под именем миссис Гарриет Пискус снимает с января 1939 года квартиру. Он выходит из лифта на седьмом этаже и затем поднимается пешком на девятый, в квартиру мисс Тьюсар. Все это весьма хлопотно, однако ему кажется, что таким образом он избежит обвинения в убийстве. Хотя, разумеется, когда он придумывал все эти хитрости, он не собирался никого убивать, а просто хотел держать в секрете свои визиты к мисс Тьюсар. Диего издал гортанный звук. Фокс посмотрел на него: - Извини, Диего. Если хочешь, уйди, но это все, что ты можешь… Вернемся к мистеру Фишу. Он любит красивые вещи и страстный коллекционер фарфоровых изделий. Но он любит и мисс Тьюсар. Он уносит из дома черную четырехугольную вазу Ван Ли и ставит ее в квартире мисс Тьюсар, чтобы и ваза, и мисс Тьюсар были в одном месте, когда он туда приходит. Он… - Лжец! - бросила ему в лицо Гарда. - Я не лжец, - заявил Фокс, - но должен признать, что несколько следующих деталей основаны на догадках. Возможно, это происходило иначе или не совсем так. Когда мистера Фиша не было, мисс Тьюсар прятала вазу, опасаясь, что какой-нибудь случайный посетитель узнает в ней ту, что была украдена у мистера Помфрета, но однажды она забыла это сделать. Пришел Диего, увидел вазу и сделал вывод, что ее украла мисс Тьюсар. Раньше он, возможно, подозревал, что роскошную жизнь она ведет лишь благодаря регулярным кражам. И тут он на деле удостоверился в источнике ее доходов, и этот вывод, хотя и был неприятен, для него был не худшим. Больше всего он боялся, что… - Черт тебя подери, - Диего поднялся, - ну-ка выйдем, чертов сын! - Не сейчас, Диего. В твоих силах было избежать этого, старина… Итак, Диего взял вазу. Разумеется, взял открыто, на глазах у мисс Тьюсар. Он не способен красть и намеревался вернуть ее Помфрету, но все откладывал, пока не стало слишком поздно. Гарда призналась мистеру Фишу в своей промашке, и того охватила паника, поскольку к этому времени у него была уже другая и гораздо более важная тайна, чем его дружба с мисс Тьюсар. Он совершил уже два убийства и теперь не доверял даже мисс Тьюсар. Во всяком случае, не полностью. Вдруг она сказала Диего, каким образом к ней попала ваза? Тогда он вломился в квартиру Диего, забрал вазу и устроил смертельную ловушку, которая не сработала только потому, что я случайно приехал туда раньше Диего. Мистер Фиш решил вернуть вазу Помфрету и сделал это дьявольским способом, направив ее по почте Коху в уверенности, что тот узнает ее и вернет Помфрету. Прошлый понедельник выдался для мистера Фиша очень напряженным. В тот же день он посетил квартиру Перри Данхэма и устроил там настоящий погром. Не знаю, что он там искал, но предполагаю, что вторую записку, которую Ян оставил на столе, прежде чем застрелился. Мисс Моубрей видела две записки, но Перри Данхэм заявил, что видел одну. Напрашивается вывод, что вторую Данхэм спрятал. Вероятно, она имела какое-то отношение к нему, и если я пришел к такому заключению, то и мистер Фиш, конечно, тоже об этом догадался. В его случае это, возможно, была уже не догадка. Видимо, Данхэм сказал ему о том, что записка у него, и, может быть, даже показывал ее. Данхэм был человек неосторожный и легкомысленный. Он не понимал, что имеет дело с загнанной в угол крысой, а крыса, загнанная в угол, - опасное животное. Хотя, когда он знакомил мистера Фиша с содержанием записки, скорее всего, он не знал, что это мистер Фиш… |
