Мунго, надвинув на глаза лисью шапку, подъехал к "линкольну", подошел к шоферу и сказал: - Друг, у меня две девочки есть… Съездим… Тут рядом… - Давай, давай отматывай отсюда, - лениво ответил шофер, разморенный жарой. - Одна блондинка, другая черненькая, - продолжает Мунго, осторожно присаживаясь рядом с шофером. Тот свирепо глянул на Мунго и осекся: в ребра ему уперся маузер. - Пристрелю, - сказал Мунго шепотом. - Буддой клянусь! Езжай. Шофер включил мотор, тронул машину. Мунго свистнул коню, тот побежал следом. Несется "линкольн" к тюрьме, навстречу машине выскакивают стражники, на всем ходу "линкольн" врезается в толпу стражников. Мунго палит в остальных, которые в ужасе разбегаются, машина тормозит возле стены, Мунго кричит: - Прыгай, Сомов, прыгай вниз! А Сомов лежит, обгоревший, и медленно ползет к краю крыши - еле-еле двигается, а уж стреляют где-то, визжат казаки, слышно конское ржанье. - Ну! - кричит Мунго. - Скорей, Сомов! Он успел заметить, как шофер тянется к ручке, чтобы выпрыгнуть из машины. Мунго ударяет шофера рукоятью маузера, кричит: - Пристрелю! Сидеть! Подполз к краю крыши Сомов, и здесь силы оставили его, Мунго подтянулся к нему, ухватил его за шею, Сомов громко застонал. Мунго сбросил его в машину, крикнул: - Гони! И начинается нечеловеческая погоня казаков за машиной. Мунго отстреливается. Сомов почти без сознания лежит на заднем сиденье. И вдруг машина начинает выделывать восьмерки - вот-вот перевернется. Мунго оборачивается к шоферу, а тот лежит на руле с простреленной головой. - Сомов! - Кричит Мунго. - Сомов! Его убили, Сомов! Машину разворачивает и несет обратно на преследователей. - Сомов! Сомов! - Помоги мне, - хрипит Сомов. И Мунго перетаскивает его на переднее сиденье. Сомов берется за руль распухшими, обожженными пальцами, плачет от боли, матерится, шепчет что-то окровавленными губами, а Мунго стоит рядом с ним, широко расставив ноги, и выборочно стреляет в преследователей. Отстает постепенно погоня. Несется вперед машина. Кипит вода в радиаторе.
Юрта старика, у которого осталась Иртынцыцык. Хлещет яростный дождь. Грохочет гром. Зеленые молнии высвечивают низкое небо, затянутое причудливыми белыми тучами. Мунго вносит в юрту Сомова, кладет его на кошму, говорит: - Старик, молись за него. Иртынцыцык, вари травы дамбасу. Он обожжен до костей. - Мунго, - тихо говорит Сомов, - возвращайся поближе к Урге. Будь тенью Унгерна. Ходи по ночам следом за ним, не отставай от их, армии, все время иди следом верстах в трех - пяти, чтоб тебя могли найти мои люди, если понадобишься. Ты отвечаешь за Унгерна, он нужен нам… Иртынцыцык, ну-ка покажись мне, - вдруг мягко улыбнулся Сомов. Девушка смущенно закрылась рукавом. Сомов закрыл глаза, вздохнул и прошептал: - Пусть старик помолится, чтобы завтра утром я смог встать… Мунго отвел Иртынцыцык к котлу, в котором кипели травы, и, прислушиваясь к медленному песнопению старика, стоявшего перед трехглазым Буддой, говорил невесте: - Иртынцыцык, старик даст коней, Иртынцыцык, ты должна завтра отвезти Сомова к Хатан Батору Максаржаву, он возле Кабдо. Ты знаешь дорогу туда. Мимо синей реки. Там вы смените коней в юрте у Дугаржава. Потом пойдешь дальше, через Рысью падь, и там сменишь коней, в юрте Ценде. Потом вы пройдете еще полночи и смените коней у охотника Цевена. Ты запомнила, Иртынцыцык? - Я запомнила, Мунго. А Мунго вышел из юрты, исчез в кромешной темноте…
Хлещет дождь, заливает лагерь северных войск. Запали щеки у Сомова, заострился нос, на лбу шрамы от ожогов. Он обнимает Иртынцыцык, говорит ей: - Девочка, спасибо тебе. Возвращайся к Мунго, скажи ему: за ним Унгерн. Он поймет. Маленькая комнатка часовщика в Кяхте. Натяжно звонит звонок. Часовщик отпирает дверь, и в комнату вваливается Сомов. Он секунду стоит на пороге, а потом как подкошенный падает. - Завтра, - прошептал он, - утром. Достал листок бумаги, положил рядом с собой в лужу, которая стекает с его одежды. - А теперь - спать.
www.profismart.org | 
