- Позвони также Ферэ в Ниццу. Пусть еще раз сходит к мадам Лабуан и попробует узнать у нее точнее, когда именно и из каких городов приходили деньги от Ван Крама. Сомневаюсь, чтобы она хранила квитанции, но нужно использовать и этот шанс. Неожиданно Мегрэ замолчал. - Никаких известий о Лоньоне? - Он должен позвонить? - Кто его знает. Соедини меня с его квартирой. Трубку взяла мадам Лоньон. - Ваш муж не вернулся? - Еще нет. Неужели месье не знает, где он? Она была взволнована. Мегрэ тоже начинал беспокоиться. - Допускаю, - сказал Мегрэ, чтобы она не нервничала, - что по делам следствия он был вынужден выехать из города. Слово "следствие" он употребил специально, чтобы не выслушивать целого потока жалоб мадам Лоньон на то, что он взваливает на ее мужа самую неблагодарную и опасную работу. Не мог же он ей рассказать, что когда Лоньон попадал в разные переделки, это всегда было следствием его собственной инициативы и нарушения полученных инструкций. Он так старался сделать все наилучшим образом, так хотел отличиться, что бросался вперед с закрытыми глазами, каждый раз глубоко уверенный, что теперь обязательно узнает то, ради чего стоило… Он не должен был никому ничего доказывать и был единственным, кто этого не понимал. Мегрэ позвонил во 2-й комиссариат. Там тоже ничего не знали о Лоньоне. - Никто не видел его где-нибудь в городе? - Ничего о нем неизвестно. В соседней комнате Люка, пославший уже кого-то из инспекторов на улицу Клиши, передавал по телефону телеграммы. Стоящий на пороге Жанвье ждал, когда Мегрэ положит трубку, чтобы получить указания. - Комиссар Приоле хочет вас видеть, патрон. Он заходил к вам, но вас не было. - Я был наверху. Мегрэ зашел к Приоле, который допрашивал какого-то торговца наркотиками с запавшими от кокаина ноздрями и красными глазами. - Не знаю, интересно ли тебе это будет… Может, уже знаешь откуда-нибудь? Сегодня утром мне сообщили, что Жанна Арменье долго снимала комнату на улице Понтье. - А номер дома? - Не знаю. Недалеко от улицы де Берри, на первом этаже - бар. - Спасибо. Что нового о Сантони? - Ничего. Не думаю, чтобы за ним что-то числилось. Воркует там себе во Флоренции. Мегрэ нашел Жанвье в комнате инспекторов. - Бери пальто и шляпу. - Куда едем? - На улицу Понтье. Не исключено, что там они узнают что-то еще об убитой девушке. Она еще занимала мысли Мегрэ. Но исчез этот проклятый Лоньон который начинал играть важную роль. К сожалению, трудно пока было предвидеть какую. - Тот, кто первым сказал: "Не высовывайтесь", - был прав - буркнул комиссар, надевая пальто. Было маловероятно, что Растяпа все еще таскался по городу, прове ряя один адрес за другим. Ведь еще вчера в пять вечера, насколько можно было предполагать (а пути и образ мыслей Лоньона были неисповедимы), ведь еще вчера он не имел никакого следа. Уходя из отдела, Мегрэ заглянул в комнату инспекторов. - Пусть кто-нибудь на всякий случай обзвонит все вокзалы и узнает, не видел ли кто, как Лоньон садился в поезд. Например, вслед за тем, за кем следил. Это было возможно, в такой ситуации у него просто могло не быть времени позвонить в комиссариат или домой. Но это значит, что в распоряжении Растяпы есть сведения, которых они не имеют. - Едем, патрон? - Ладно. Хмурый Мегрэ остановился на площади Дофин, чтобы выпить стаканчик. Неправда, что он завидует Лоньону. Если бы Растяпе удалось найти убийцу Луизы Лабуан, все было бы в порядке. Если бы Лоньон его арестовал, Мегрэ первым бы крикнул: "Браво!". Но, черт его побери, он мог бы, как каждый нормальный человек, дать знать о себе! Глава седьмая
Об инспекторе, который опережает всех, и о девушке, идущей на свидание с судьбой
Когда Жанвье зашел в дом. чтобы справиться, не здесь ли жила Жанна Арменье, Мегрэ, засунув руки в карманы, стоял на краю тротуара и думал, что улица Понтье выглядит, как кулисы или черный ход Елисейских полей. Каждая большая парижская артерия имеет такую, часто идущую параллельно, но более узкую и оживленную улочку, на которой находятся маленькие бары и продуктовые магазинчики, шоферские закусочные и дешевые гостиницы, парикмахерские салоны и десятки разных мастерских. Был тут и небольшой винный погребок, и Мегрэ уже было собирался зайти, как появился Жанвье. - Это здесь, патрон. Сразу нашли нужный дом. Жилище консьержки было такое же темное, как и большинство парижских квартир, но его обладательница выглядела молодо, аппетитно, а ухоженный карапуз агукал в люльке из лакированного дерева. - Господа тоже из полиции? - Почему мадам говорит "тоже"? - Потому что вчера вечером тут был один полицейский. Я как раз ложилась спать. Низенький человек с грустным лицом, простуженный. Похоже, что он очень страдает после смерти жены. Трудно было без улыбки слушать это описание Растяпы. - Который был час? - Почти десять. Я уже раздевалась за ширмой и попросила, чтобы он подождал. Господа по тому же поводу? - Думаю, что он расспрашивал вас о мадемуазель Арменье? - Да, и об ее подружке, которую убили. - Вы узнали ее по фотографии в газете? - Да. - Она жила здесь? - Пожалуйста, садитесь. Вы позволите, я продолжу готовить завтрак малышу? Если господам слишком жарко, попрошу без церемоний - снимайте ваши пальто. А через минуту спросила: - Господа из другого отдела? Не из того, что вчерашний месье? Сама не знаю, зачем спрашиваю. Это не мое дело. Как уже рассказала вашему коллеге, настоящей жилицей, то есть той, на чье имя была снята квартира, была мадемуазель Арменье, мадемуазель Жаннет, как я ее называла. Она только что вышла замуж. Об этом писали в газетах. Вы ведь знаете? Мегрэ кивнул головой. - Она долго здесь жила? - Около двух лет. Когда приехала, была совсем молоденькая и непрактичная и часто приходила ко мне за советом. - Она где-нибудь работала? - В то время была машинисткой в какой-то фирме, недалеко отсюда, не знаю точно где. Снимала маленькую квартирку на четвертом этаже, хорошую, несмотря на вход со двора. - Подружка жила с ней? - А как же! Только, как я говорила, платила за квартиру Жанна и договор был на ее имя. Женщина говорила охотно и бойко. Ей это было легко, так как, по гути дела, она повторяла то, что вчера уже рассказывала. - Знаю, о чем вы сейчас спросите. Съехали они полгода тому назад. Точнее, мадемуазель Жаннет уехала первой. Это было под конец месяца. Оставалось три-четыре дня. Однажды вечером она вошла, села вот здесь, где вы сидите, и сказала: "С меня хватит, мадам Марсель. Пора положить этому конец". Мегрэ спросил: - С чем это она хотела покончить? - С этой ее подружкой Луизой. - Не поладили? - Вот об этом хотела бы рассказать поподробнее. Мадемуазель Луиза никогда не заходила со мной поболтать, и я не знаю о ней почти ничего, кроме того, что говорила ее подружка, так что знаю мнение только одной стороны. Сначала думала, что они сестры или кузины, либо знакомы с детства. Потом Жанна рассказала, что они просто-напросто познакомились в поезде два или три месяца назад. - Значит, не ладили… - И да, и нет. Трудно сказать Здесь жило много девушек в их возрасте. Живут, например, двое, которые выступают в "Лидо". Есть маникюрша из гостиницы "Клэридж" Большинство делится со мной своими радостями и заботами. И мадемуазель Жаннет тоже. Зато та, другая, мадемуазель Луиза, никогда ничего не рассказывала. Я сначала думала, что она гордая, а потом решила, что ее гонор был от робости. Видите ли, когда эти девчонки приезжают в Париж и чувствуют себя брошенными на произвол судьбы среди миллионов людей, то либо начинают демонстрировать свою взрослость и самостоятельность, либо замыкаются в себе. Жаннет относилась к первым. Ее ничего не пугало. Уходила почти каждый вечер. Через несколько недель уже возвращалась в два три часа ночи. Научилась одеваться. Жила здесь совсем мало времени когда я услышала, что она поднимается наверх с мужчиной. Меня это не касается. Это же не пансионат! - Каждая из них имела свою комнату? - Да. Но что с того? Луиза и так все слышала, а по утрам нередко ждала, когда мужчина выйдет, чтобы умыться и пойти на кухню. - Это было поводом для ссор? - Не знаю. За два года могло все произойти, а у меня двадцать две квартирантки. Я не могла предусмотреть, что одну из них убьют. - Чем занимается ваш муж? - Метрдотель в ресторане на площади Терн. Вам не помешает если я покормлю малыша? Она посадила карапуза на высокий стульчик и, не теряя времени начала кормить его из ложечки. - Я рассказала вчера все вашему коллеге, а он все записывал. Если вы хотите знать мое мнение, то мадемуазель Жаннет хорошо знала, чего хочет, и должна была достичь цели любой ценой. Не зналась абы с кем. Большинство тех господ, которых она принимала, имели свои автомобили, я видела их по утрам около дома, когда выставляла контейнеры с мусором. Они не всегда были молодые, но и не старые. Она думала не о любви, а о будущем. Когда она меня о чем-нибудь спрашивала, я всегда догадывалась, что она собирается делать. Например, если ей назначали свидание в ресторане, который она не знала, старалась выведать, ресторан-люкс это или нет. От этого зависело, как одеваться. Через полгода она уже знала некоторые рестораны в Париже, как свой карман. - Она никогда не брала с собой подружку? - Только в кино. - А что Луиза делала вечерами? - Обычно сидела дома. Иногда шла на короткую прогулку, но никогда не уходила далеко, будто чего-то боялась. Я знала много девушек этого возраста, но по сравнению с ними Луиза была совсем ребенком. Это доводило Жаннет до отчаяния. Как-то раз она сказала мне: "Лучше бы я уснула тогда в поезде, чем с ней болтать!" Но я уверена, что Жанна была довольна, особенно на первых порах, что ей есть с кем поговорить. Быть может, месье тоже заметил, что все девчонки, которые приезжают в Париж искать счастья, обычно держатся по двое. А потом уже всякое бывает… Так было и теперь. И случилось это довольно быстро, потому что Луиза не могла ни к чему приспособиться и никогда не работала нигде дольше нескольких недель. У нее не было нормального образования. Думаю, что писала с ошибками, что не позволяло ей устроиться на конторскую работу. Когда ей удавалось найти место продавщицы, с ней всегда что-то случалось: если не хозяин хотел с ней переспать, так управляющий. Вместо того, чтобы вежливо им объяснить, что с ней у них ничего не выйдет, вспыхивала, давала пощечины, выбегала, хлопая дверью. Однажды, когда в магазине начались кражи, подозрение пало на нее, хотя она была чиста, как слеза. Естественно, я все знаю от ее подруги. Помню еще, что долгое время Луиза была без работы. Тогда она выходила из дома позднее обычного и ходила по адресам, которые находила в газетах. - Ели они у себя наверху? - Пожалуй, за исключением тех дней, когда Жанну приглашали ее приятели. В прошлом году неделю они провели в Довиле. Точнее, уехали вместе, но младшая, то есть мадемуазель Луиза, вернулась первая. Жаннет приехала на два дня позже. Не знаю, что там случилось. Некоторое время не разговаривали, но потом помирились. Луизе приходили какие-нибудь письма? - Да. Но никогда личные. Я была уверена, что она сирота. А Жанна как-то сказала, что у Луизы есть мать где-то на юге, полусумасшедшая, которая ее совсем не искала. Временами, когда Луиза письменно отвечала на объявления, она получала ответы на фирменных бланках. - А Жанна? - Каждые две или три недели получала письмо из Лиона. У нее там отец, недавно овдовевший. Последнее время по пневматической почте получала приглашения на свидания. - Как давно Жанна решила расстаться с подругой? - Начала об этом говорить еще год назад, а может, и полтора. Но речь об этом заходила тогда, когда ссорились или когда Луизу в очередной раз увольняли с работы. Тогда Жаннет вздыхала: "Я думала, что уеду от отца и буду свободной, а тут села мне на шею эта идиотка!". Но думаю, что на следующий день была довольна, что кто-то есть рядом. Это как в семье. Вы, наверное, женаты? - Жанна Арменье уехала отсюда полгода назад, не так ли? - Да. В последнее время она очень изменилась, стала лучше одеваться, то есть носила дорогие платья, ходила в гораздо лучшие рестораны, чем раньше. Иногда исчезала на два-три дня. Получала цветы, бом-боньерки фирмы "Маркиза де Савиньи". Все понятно! Однажды пришла ко мне и сообщила: "Ухожу, мадам Марсель. Здесь мне хорошо, но не могу же я всю жизнь прожить с Луизой!". "Не выходите ли вы замуж?" - пошутила я. А она серьезно шепнула: "Не сейчас. Но вы узнаете об этом из газет". Наверное, уже была знакома с месье Сантони. Была очень уверена в себе и улыбнулась со значением. Я продолжала дальше в том же духе: "Вы пригласите меня на свадьбу?" "Этого не обещаю, но пришлю вам что-нибудь в подарок". - И как, выполнила обещание? - спросил Мегрэ. - Еще нет. Но она это сделает. Как бы то ни было, она добилась своего и проводит медовый месяц в Италии. В тот же приход Жанна сказала мне, что уезжает, не говоря об этом подружке, и постарается сделать так, чтобы Луиза ее не нашла. "А то опять ко мне привяжется". Сделала так. как говорила. Дождалась, когда та ушла, собрала свои два чемодана и, для большей надежности, даже мне не оставила адрес. "Буду заходить справляться, нет ли для меня писем". - Вы видели ее после этого? - Три или четыре раза. Квартира была еще оплачена. В последний день Луиза пришла ко мне и сказала, что вынуждена переехать. Признаюсь, мне было ее жаль. Не плакала, но когда это говорила, у нее дрожали губы и было видно, как она огорчена. Весь багаж - маленький голубой чемоданчик. Я спросила, куда она пойдет. Ответила, что не имеет понятия. "Если вы хотите, можете остаться еще на несколько дней, пока не въедет новый жилец…" "Большое спасибо, нет…" Это было на нее похоже. Я смотрела, как она шла по тротуару с чемоданчиком в руке, и, когда скрылась за углом, мне очень захотелось догнать ее и дать немного денег. - Она еще приходила? - Да, но не за тем, чтобы увидеться со мной. Просила адрес своей подруги. Я сказала, что сама его не знаю. По-моему, она не поверила. - Зачем она ее искала? - Наверное, чтобы опять быть вместе с ней, а может, чтобы попросить денег. Судя по тому, как она выглядела, нетрудно было догадаться, что живется ей плохо. - Когда она пришла в последний раз? - Может, месяц назад. На. столе лежала газета, которую я как раз читала. Наверное, я не должна была делать того, что сделала. "Не знаю, где она живет, - сказала я, - но о ней пишут в газетах". Это правда. Было написано что-то в этом роде: "У „Максима“ каждый вечер можно встретить Марко Сантони, представителя фирмы по производству вермута, в обществе очаровательной Жанны Арменье". Мегрэ посмотрел на Жанвье, который понял все без слов. Ровно месяц назад Луиза Лабуан пришла на улицу Дуэ, чтобы взять вечернее платье у "Мадемуазель Ирэн". Конечно, она сделала это с целью попасть к "Максиму", чтобы встретиться с подругой. - Вы не знаете, увиделись ли они? - Из этого ничего не вышло. Потом приходила Жанна и, когда я ее об этом спросила, засмеялась: "Да, мы часто ходим к „Максиму“, но не каждый же день! Кроме того, думаю, что туда бедную Луизу просто не пустят". Мегрэ спросил: - Это все вы также рассказали инспектору, который был тут вчера вечером? - Может, не так подробно, так как о некоторых вещах я вспомнила позже. - Не рассказывали ли вы ему что-нибудь еще? Мегрэ думал, что из услышанного могло навести Лоньона на какой-то след. Вчера в десять вечера Лоньон был тут, в этой комнате. С тех пор о нем ничего не известно. - Извините, пожалуйста, я уложу ребенка. Консьержка вытерла малышу ротик, переодела его и скрылась с ним в маленькой нише, откуда некоторое время доносился ласковый шепот. Когда она вернулась, лицо у нее почему-то было огорченное. - Я подумала сейчас, не случилось ли все по моей вине? Если бы девчонки не напускали такой таинственности, насколько все было бы проще. То, что Жанна не оставила мне адрес, так как не хотела, чтобы подружка морочила ей голову, я могу понять. Но Луиза-то могла дать мне свой адрес! Дней десять назад, а может, больше, не помню точно, пришел какой-то мужчина и спросил, не живет ли здесь некая Луиза Лабуан. Я ответила, что нет, что выехала, но она еще в Париже, что я не знаю ее адреса, но иногда она приходит. - Что это был за человек? | 
