- Хочешь спать? Он кивнул головой. Утро было ветреное, по небу мчались тучи, и мадам Мегрэ велела мужу взять зонт. На службе он чуть было не прозевал телефонный звонок. Уже собирался с докладом к шефу, когда зазвонил телефон Одним прыжком он вернулся от двери. - Алло. Комиссар Мегрэ - Кто-то, не называя своего имени, срочно хочет поговорить с месье, - услышал он голос телефониста с центральной. - Соединяйте. Из трубки донесся такой крик, что, казалось, было видно невооруженным глазом, как дрожит мембрана Эта особа явно не привыкла к телефонным разговорам. - Это комиссар Мегрэ? - Да, это я. Кто говорит? Тишина. - Алло! Слушаю! - Могу сообщить месье кое-что о той девушке, которую убили. - На площади Вэнтимиль? Снова тишина. Мегрэ подумал, не ребенок ли это. - Говорите, пожалуйста. Вы ее знали? - Да. Знаю, где она жила. Он был уверен, что длинные паузы между репликами его собеседница делала не от нерешительности, а от того, что она… говорила по телефону. Вместо того, чтобы разговаривать обычным голосом, кричала и прижимала при этом губы к трубке. Где-то далеко играло радио. Слышался плач младенца. - И где же? - Улица Клиши, 113 бис. - Кто вы? - Прикажите допросить старуху с третьего этажа, ее зовут мадам Кремье… Послышался другой голос, который звал: - Роза, Роза! Что ты там… Потом трубку повесили. У шефа Мегрэ провел несколько минут, а когда явился Жанвье, взял его с собой. Весь вчерашний день инспектор убил, безрезультатно мотаясь по городу. Лоньон, который занимался ночными заведениями и таксистами, не подавал признаков жизни. - Она производит впечатление молоденькой служанки, которая только недавно приехала из деревни, - рассказал Мегрэ помощнику о звонившей по телефону. - У нее своеобразный акцент, только не могу сообразить, какой. Дом ИЗбис на улице Клиши оказался обычным доходным домом, каких было много в этом районе. Сначала они зашли к консьержке, женщине лет сорока, которая встретила их не очень учтиво. - Уголовная полиция, - сказал Мегрэ, показывая свой жетон. - Что господам угодно? - Живет ли здесь некая мадам Кремье? - Третий этаж налево. - Она дома? - Если не вышла что-нибудь купить, я не видела. - Она живет одна? Казалось, что у консьержки не совсем чиста совесть. - Одна и не одна. - Что вы хотите этим сказать? - Время от времени у нее кто-нибудь гостит. - Родственники? - Нет. Иначе зачем она стала бы делать из этого некую тайну? Пусть сама выпутывается. Живут у нее иногда квартирантки. - Временные? - Она хотела бы, наверное, иметь постоянных, но при ее характере… Каждая, верно, только и думает, как бы сбежать. Та, последняя, была пятая или шестая. - Почему вы не сообщили об этом? - Да потому, что она, когда первый раз взяла к себе какую-то продавщицу из картинной галереи, просила, чтобы я говорила, что это ее племянница. - Она дала вам что-нибудь за это? Консьержка пожала плечами. - Во-первых, домовладелица не разрешает жильцам сдавать комнаты. Во-вторых, если уж сдавать, то нужно обратиться в полицию, заполнить бумаги… А она не хочет указывать это в декларации о доходах. - И поэтому вы нам не сообщали? Поняла, наконец, на что они намекают: вчерашняя газета лежала на стуле, раскрытая на странице с фотографией девушки. - Вы ее знали? - Это последняя. - Последняя? - Последняя квартирантка. Племянница, как бы сказала старуха. - И когда вы видели ее в последний раз? - Не помню. Не обратила внимания. - Вы знаете, как ее звали? - Мадам Кремье звала ее Луизой. А поскольку все время, пока она тут жила, никакая корреспонденция ей не приходила, я не знаю ее фамилии. Я вам сказала, что не обязана была знать, что это квартирантка. Люди имеют право принимать у себя родственников. А теперь из-за этого я могу потерять место. Наверное, об этом будет в газетах? - Выть может. Что это была за девушка? - Она-то? Бесцветное создание. Иногда, когда она проходила мимо моего окошечка, ей ударяло в голову, что она должна кивнуть, но ни разу нормально не поздоровалась. - Долго она тут жила? Жанвье все записывал. Это произвело впечатление на консьержку, и она думала над каждым словом. - Если мне не изменяет память, явилась перед Новым годом. - У нее был багаж? - Только голубой чемоданчик. - Откуда она знала мадам Кремье? - Я должна была предусмотреть, что это плохо кончится. В первый раз дала себе так заморочить голову, но клянусь месье, что это никогда не повторится. Мадам Кремье жила тут еще до смерти мужа, вице-директора банка. Они уже жили здесь, когда я начала работать. - Когда он умер? - Лет пять или шесть назад. Детей у них нет. Она начала жаловаться, как ужасно жить одной в большом городе. Потом, уже позднее, начала разговоры о деньгах, о своей пенсии, которая не менялась, а жизнь все дорожала… - Она богата? - Еще как! Недавно призналась мне, что у нее два дома где-то в двадцатом округе. Когда первый раз сдала комнату, старалась меня убедить, что это ее родственница из провинции, но я подозревала неправду и зашла к ней. Тогда она пообещала мне четвертую часть квартплаты а я была настолько глупа, что согласилась. Это правда - ее квартира слишком просторна для одного человека. - Она давала объявления в газеты? - Да. Без адреса. Только номер телефона. - Чем занимались ее квартирантки? - Трудно сказать. Почти всегда это были девушки, которые где-то работали. Они были довольны, что имеют комнату, большую, чем в отеле, за ту же самую цену или даже дешевле. Только раз ей попалась девица, которая выглядела так же, как другие, а по ночам впускала мужчин. Но это продолжалось всего два дня. - Вы ничего не рассказали о последней квартирантке. - Что хочет знать месье? - Все. Консьержка непроизвольно посмотрела на фотографию в газете. - Я уже сказала, месье: я видела ее только, когда она проходила мимо. Выходила утром в девять или в полдесятого. - Вы не знаете, где она работала? - Нет. - Не приходила на обед? - Мадам Кремье не позволяет готовить в комнате. - А когда возвращалась? - Вечером. Иногда в семь, иногда около десяти или одиннадцати. - Она часто выходила развлечься? Бывали ли у нее какие-нибудь знакомые? - Никто никогда не спрашивал. - Видели ли вы ее когда-нибудь в вечернем платье? Консьержка покачала головой. - Месье не понимает? Это была девушка, каких много. Я никогда не обращала на нее внимания. А кроме того, догадывалась, что долго она здесь жить не будет. - Почему? - Уж догадывалась. Старуха охотно сдает комнату, но не хочет, чтобы ей что-то мешало. Она привыкла ложиться спать в пол-одиннадцатого, и если случалось, что жиличка возвращалась позднее, ее ждал скандал. По правде говоря, ей нужна не столько квартирантка, сколько компаньонка, чтобы играть с ней в карты. Консьержка не могла понять, почему Мегрэ улыбается. А он вспомнил хозяйку магазинчика с улицы Дуэ. Та тоже принимала девушек, сбившихся с пути. Может, делала это от доброго сердца, может, защищала себя от одиночества, но поскольку они были ей всем обязаны, то становились чем-то вроде рабынь. Мадам Кремье брала жильцов. В сущности, это та же история. Сколько же их было в Париже - стареющих женщин или старых дев, которые хотели, чтобы рядом было молодое и спокойное существо! - Я могла бы вернуть ей те деньги, которые с этого имела, и избежать наказания? - Значит, вы не знаете, кем она была, откуда взялась, чем занималась и с кем встречалась? - Нет. - Она вам не нравилась? - Я не люблю людей, которые нисколько не богаче, чем я, а изображают из себя бог знает каких важных. - Вы думаете, она была бедной? - Я видела ее всегда в одном и том же платье и пальто. - В доме есть служанки? - Для чего месье спрашивает? Три. Одна на втором этаже, потом та, с третьего, квартира направо, еще… - Среди них есть совсем молоденькая, только что приехавшая из деревни? - Месье имеет в виду Розу? - Это которая? - С третьего. В семье Лаше было двое детей. Два месяца назад мадам Лаше родила третьего и в помощь взяла девушку из Нормандии. - У них есть телефон? - Да. У месье Лаше хорошая должность где-то в страховой компании. Недавно купили автомобиль. - Спасибо, мадам. - Если можно, чтобы хозяйка дома не узнала… - Еще одно. Когда вчера вы увидели в газете фотографию, вы ее узнали? Она заколебалась на минутку и солгала: - Не была уверена. Поверьте, это первая фотография в газете… - К вам приходила мадам Кремье? Консьержка покраснела: - Зашла, возвращаясь с покупками. Сказала мне так: "Полицейским платят достаточно хорошо, чтобы люди не пытались им помогать!" Я поняла. А как увидела те, другие, фотографии, подумала, что до вас не дозвониться, и, по правде говоря, как хорошо, что господа пришли, будто тяжкий камень упал с моего сердца! В доме был лифт. Мегрэ и Жанвье поднялись на третий этаж. Из-за двери справа доносились детские голоса, а потом голос, который Мегрэ узнал, произнес: - Жанно! Жанно! Оставь в покое сестренку! Комиссар позвонил в дверь налево. Послышались легкие, еле слышные шаги. Кто-то из-за двери спросил: - Кто там? - Мадам Кремье? - Что вам угодно? - Полиция. За дверью воцарилась тишина, потом комиссар услышал шепот: - Минуточку… Снова шаги. Наверное, пошла переодеваться. Когда возвращалась, звук шагов был иным. Видно, сменила шлепанцы на туфли. Дверь она отворила неохотно, поглядывая на пришедших маленькими проницательными глазками. - Проходите, господа. Я еще не закончила уборку. Несмотря на это, она была в черном, достаточно элегантном платье, старательно причесана. Ей было шестьдесят пять или семьдесят, это была маленькая, худая, удивительно живая и бодрая женщина. - У месье есть удостоверение? Мегрэ показал ей свой жетон, который она тревожно осмотрела. - Это вы - комиссар Мегрэ? Мадам Кремье проводила их в комнату, достаточно большую, но до того заставленную мебелью и безделушками, что в ней едва можно было передвигаться. - Садитесь, пожалуйста. Чем обязана? Она с достоинством уселась, но не могла сдержать волнения и крепко стискивала пальцы. - Мы пришли по поводу вашей квартирантки - Но у меня нет никакой квартирантки. - Извините, мы знаем все. Она не спешила закончить фразу и внимательно посмотрела на комиссара. - Все о чем? - Обо всем. Мы не из министерства финансов, и то, что мадам пишет в декларации о доходах, к нам не относится. В комнате не было ни одной газеты. Мегрэ вынул из кармана фотографию незнакомки. - Мадам ее знает? - Она жила со мной несколько дней. - Дней? - Скажем, недель. - Скажем, два с половиной месяца. Не так ли? - Возможно. Жить мне осталось недолго. Не знаю, почему дни проходят так быстро! - Как ее звали? - Луиза Лабуан. - Так было написано в удостоверении личности? - Я его в глаза не видела. Она мне так сказала, когда пришла. - А вы не знаете, это ее настоящее имя? - У меня не было повода что-то подозревать. - Она пришла по вашему объявлению? - Вам консьержка сказала? - Это неважно, мадам. Давайте не будем тратить время. И прошу запомнить, что вопросы задаю я. - Хорошо, - ответила она с достоинством. - Слушаю вас. - Луиза Лабуан пришла по вашему объявлению? - Сначала она позвонила, чтобы узнать о цене, спрашивала, не могла бы я уступить. Я ответила: "Приходите, тогда и поговорим". - Вы согласились на меньшую цену? - Да. - Почему? - Потому что я всегда на этом попадаюсь. - На чем? - Они всегда сначала выглядят очень порядочными, послушными и предупредительно вежливыми. Я спросила, часто ли она выходит по вечерам. Она ответила, что нет. - Мадам знает, где она работала? - Кажется, в конторе, только не знаю в какой. Я лишь через несколько дней поняла, что это за зелье! - Зелье? - Ужасно скрытная, из тех, кто будто поклялся не открывать рта. - Вы ничего о ней не знаете? Она что, вообще с вами не разговаривала? - Почти. Вела себя так, будто жила в отеле. Утром одевалась и уходила, довольствуясь мимолетным "Здравствуйте", когда меня видела. - Выходила всегда в одно время? - О да. Но тут было чему удивляться. Первые два или три дня она уходила в полдевятого. Значит, работает с девяти, подумала я. Через несколько дней начала уходить в десятом часу. Тогда я спросила, не сменила ли она работу. - И что она вам ответила? - Ничего. Это было в ее стиле. Когда не хотела отвечать, притворялась, что не слышит. А по вечерам старалась меня избегать. - Но чтобы дойти до своей комнаты, она должна была пройти через гостиную? - Да. Я чаще всего здесь сижу. Предлагала ей, чтобы взяла себе стульчик и выпила со мной кофе или отвара из трав. Один раз она снизошла до меня, и помню, что за час сказала фраз пять. - О чем вы разговаривали? - Обо всем. Я пыталась что-нибудь узнать. - О чем? - Кем была, откуда родом, из какой семьи? - И ничего из нее не вытянули? - Поняла только, что она неплохо знала юг. Я рассказала о Ницце, где каждый год мы с мужем проводили две недели, и почувствовала, что она тоже там бывала. А когда я спросила о родных, она сделала отсутствующее лицо. Если бы месье видел это лицо, тоже потерял терпение. - Где она ела? - Обычно в городе. Я не позволяю готовить в комнате, а то не миновать пожара. С этими их примусами никогда не известно, что может случиться, не говоря о том, что у меня есть вещи особой ценности, они достались мне в наследство. Она прибегала к различным уловкам: я находила у нее в комнате крошки хлеба, а один раз она пыталась сжечь какую-то жирную бумагу. Наверное, из-под ветчины. - По вечерам она бывала одна? - Чаще всего. Выходила из дома два, три раза в неделю. - Переодевалась перед выходом? - Во что она могла переодеваться, если у нее было одно платье и одно пальто на все случаи жизни. А в прошлом месяце случилось то, что я предвидела. - А что мадам предвидела? - Что в один прекрасный день ей нечем будет платить за комнату. - Не заплатила вообще? - Дала мне сто франков аванса, пообещала остальное в конце недели. А в конце недели начала меня избегать. Я загородила ей дорогу. Тогда она сказала, что через день-другой у нее будут деньги. Пусть месье не думает, что я скупая и только и делаю, что считаю деньги. Конечно, мне они нужны, как и любому человеку. И если бы она вела себя, как все нормальные люди, я была бы терпеливее. - Вы ей все это сказали? - Три дня назад, за день до исчезновения. Попросту поставила ее в известность, что жду приезда родственницы из провинции и мне будет нужна комната. - Как она отреагировала? - Сказала только: "Хорошо." - Мадам не может показать нам квартиру? Старая дама встала. - Прошу сюда. Вы увидите, что нигде в другом месте она не нашла бы такой комнаты. | 
