- А я говорю тебе, что это невозможно. Она ведь видела его только на поле боя, облаченным в доспехи и с лицом, скрытым забралом. - Я в этом не уверена. - Поколебавшись, Гекамеда добавила: - Я очень беспокоюсь за нее. Может быть, мне не следует рассказывать тебе… - О чем? - Но я просто обязана рассказать, чтобы спасти ее от гибели. Три ночи тому назад Поликсена не только видела Ахилла, но и была с ним долгое время наедине. Я изумленно уставился на Гекамеду, думая, в своем ли она уме. - Что за нелепая выдумка? - спросил я наконец. - Это чистая правда. Поликсена любит Ахилла и встречалась с ним. - Где? - Не знаю. Но я в этом уверена. Она не собиралась мне об этом рассказывать, но случайно выдала себя, и ей пришлось признаться. - Но, Гекамеда, надеюсь, ты понимаешь всю важность своих слов. - Я знаю, что они правдивы. - Расскажи мне все, что сказала Поликсена. Когда ты с ней говорила? Расскажи… Хотя нет, нам не следует разговаривать об этом в дворцовом саду. Здесь и деревья имеют уши. Пойдем. Я зашагал назад к дворцу так быстро, что Гекамеда едва поспевала за мной. Когда мы вошли ко мне в комнату, я закрыл дверь и запер ее на засов. - Теперь, - сказал я, опускаясь рядом с ней на скамью, - выкладывай всю правду. - Но я уже рассказала тебе. - Гекамеду, очевидно, напугали мои предосторожности. - Что именно говорила Поликсена? - Ну… - Гекамеда долго колебалась. - Это было сегодня утром - после того, как ты ушел к башням. Как ты знаешь, Поликсена пришла ко мне сюда. Я сама заговорила об Ахилле, так как с ней больше ни о чем разговаривать невозможно, и заметила, что у него волосы не золотистые, как у Паммона, а грязно-желтые. "Ничего подобного! - горячо воскликнула Поликсена. - У него самые красивые золотые волосы, какие я когда-либо видела!" Осознав свою оплошность, она испуганно посмотрела на меня. "Откуда ты знаешь, какие у него волосы? - осведомилась я. - Ты ведь видела его только издалека и в шлеме"… - Гекамеда оборвала фразу и неуверенно посмотрела на меня. - Возможно, я не должна тебе рассказывать… - Продолжай, - властно приказал я. - Поликсена не знала, что ответить, но потом призналась, что видела Ахилла и говорила с ним. Я недоверчиво рассмеялась, заявив, как и ты, что это невозможно. "Что ты об этом знаешь? - воскликнула она. - Думаешь, Ахилл способен устрашиться любой опасности? Тебе известны все мои передвижения? Я ведь не все время нахожусь рядом с тобой, верно? Помнишь ночь перед погребальной трапезой?" - "Поликсена! - вскричала я в ужасе, - неужели ты встречалась с греком, когда тело твоего брата Гектора предали огню?" - "Не напоминай мне о Гекторе, - отозвалась Поликсена, и ее глаза наполнились слезами. - Я должна забыть его… если смогу. А с Ахиллом я готова встречаться когда и где угодно. Завтра ночью… но я и так уже сказала больше чем следовало". Гекамеда умолкла. Я не мог произнести ни слова от изумления. Как могло такое произойти? Неужели Поликсена побывала в греческом лагере? Или Ахилл осмелился войти в город? Не может быть - его бы сразу обнаружили. - Она обманула тебя, Гекамеда, - заявил я наконец. Но Гекамеда поклялась, что Поликсена говорила правду. - Она не могла обманывать меня. Я чувствовала правду в ее глазах и голосе. Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты спас ее от собственной глупости, если только это возможно. Поликсена сказала: "Завтра ночью…" Значит, она собирается встретиться с ним снова. В конце концов я ей поверил, хотя это было нелегко. Я долго расспрашивал Гекамеду, пытаясь вытянуть побольше сведений, но она сообщила мне все, что знала. Мои собственные воспоминания частично послужили доказательствами. Я вспомнил, как Поликсена публично защищала Ахилла на Скейских башнях, как она отказалась выпить кубок мести, предложенный Энеем на трапезе. Выходит, она встречалась с греком за ночь до того! Я не знаю, когда мне пришла в голову мысль, которая позднее привела к великому событию. В тот момент я ощущал только изумление коварством Поликсены и вскоре лег спать вместе с Гекамедой. Должно быть, идея явилась мне во сне, ибо утром я проснулся с готовым планом, как будто обдумывал его часами. Любая деталь была предусмотрена. Моим первым побуждением было довериться Гекамеде и попросить у нее помощи и совета, но, подумав, я решил этого не делать. Она была подругой Поликсены и, возможно, отказалась бы предать ее даже ради спасения Трои или мести Ахиллу за собственные несчастья. За завтраком я осторожно затронул эту тему. Подождав, пока Ферейн выйдет из комнаты, я спросил Гекамеду: - Ты уже приняла решение насчет Поликсены? - Нет, - ответила она. - Я надеялась, что ты найдешь какой-нибудь выход. Ты разбираешься в таких вещах, а я всего лишь невежественная женщина. - Найти выход было бы нелегко даже Энею или Одиссею. - Я опустил взгляд, не желая посвящать ее в свои истинные планы. - Тем не менее я думаю, что мог бы удержать Поликсену от глупости, если бы ты узнала у нее место встречи. - Но это самое трудное! - воскликнула Гекамеда. - Знаю, но это необходимо. За Поликсеной невозможно проследить, так как неизвестно, как она покинет дворец, - наверняка воспользуется одним из потайных выходов, а их здесь множество. Ты собираешься увидеться с ней этим утром? - Да. Она придет ко второй клепсидре. Но ты должен обещать мне, Идей, что ей не причинят никакого вреда. - Я не намерен никому вредить, - ответил я, не поднимая глаз. - Я просто хочу защитить Поликсену. - Ты рассчитываешь обмануть меня? - В голосе Гекамеды звучало презрение. - Я отлично знаю, чего ты хочешь. Что бы ты ни сделал с Ахиллом, я буду только рада, но я боюсь, что пострадаешь ты или Поликсена. Выходит, моя хитрость оказалась бесполезной! Пришлось во всем признаться, но это не повредило плану. Гекамеда отнюдь не возражала воспользоваться слабостью Поликсены, чтобы сокрушить Ахилла. Она оправдывала себя тем, что, если позволить Поликсене продолжать вести себя так глупо, она погубит себя и навлечет позор на свое имя. Таким образом, мы фактически действовали на благо дочери Приама. Со своей стороны, я дал слово, что Поликсене не будет причинено никакого вреда. - Клянусь тебе, Гекамеда, что я буду защищать ее, чего бы это ни стоило. Что касается меня - ибо я вижу страх в твоих прекрасных глазах, - ты знаешь, что осмотрительности во мне куда больше, чем отваги. Не бойся - мы добьемся успеха, ничего не потеряв. - Но мне страшно за тебя! - Тебе нечего опасаться. При одной мысли о возможности отомстить высокомерному греку я чувствую, что в моих жилах кипит кровь тысячи героев! Но мы не должны забывать, что все это бесполезно, если ты не выпытаешь у Поликсены место и время ее встречи с Ахиллом. - Я сделаю все, что смогу. - Когда ты ждешь ее? - Я же сказала - ко второй клепсидре. - Тогда я уйду, чтобы ты могла побыть с ней наедине. Используй всю свою хитрость - если она что-нибудь заподозрит, всему конец. - Положись на меня. С этими словами я отправился на улицу. Думаю, никогда еще мне не доводилось испытывать такого возбуждения и нетерпения. Если только Гекамеда получит нужные сведения и я смогу успешно осуществить наш план, Ахилл дорого заплатит за свои победы и оскорбления! Ясно было одно - в моем предприятии мне необходим компаньон. Конечно, не хочется делить с кем-то славу, но предпринимать такую попытку в одиночестве - чистое безумие. Кого же мне выбрать? Я ломал голову. Кисеей и Эвен мертвы. Эней, возможно, откажется принимать в этом участие. Антенор слишком стар. Агаву и Орхомену не хватит духу. Парис… а почему бы и нет? У него достаточно опыта и смелости, если пробудить его от обычной лени и апатии. Остановив свой выбор на Парисе, я отправился на его поиски. В доме Париса мне сообщили, что он уже ушел, и никто не знал куда. Я вернулся во дворец за лошадью, но в конюшне не осталось ни одной. Пришлось идти пешком через город к западным стенам. Я поднялся по бесконечной лестнице на Скейские башни, чтобы столкнуться с очередным разочарованием. Париса нигде не было видно. "Неужели он решил выйти на поле битвы?" - подумал я и спустился на площадь перед Скейскими воротами, где собирались войска. Я успел вовремя. Парис в полном вооружении возглавлял отряд фракийцев. Он как раз садился на колесницу, когда я, запыхавшись, подбежал к нему. - Что тебе нужно? - раздраженно осведомился Парис. Перед боем он становился таким же нетерпеливым, как сам Аякс. - Мне нужно поговорить с тобой, - ответил я, взяв его за руку. - Сейчас не время. Подожди моего возвращения. - Но ты можешь не вернуться, а я должен сообщить тебе нечто очень важное. Ты не пожалеешь, услышав об этом. Видя решимость в моих глазах, Парис спрыгнул наземь. - Говори, - велел он. - Прежде всего, тебе не следует сегодня выходить в поле. Ты нужен… для кое-чего другого. Передай командование… - Что за чепуха? - прервал он. - Какое-то сообщение от Приама? Ведь именно его насмешки побудили меня отправиться на поле битвы! - Приам тут ни при чем. Ты ведь знаешь, Парис, что я не стал бы говорить серьезно о никчемных делах? - Знаю. Ты не так глуп. - Тогда делай то, что я тебе говорю. Не выходи в поле. Передай командование другому. Отдыхай дома и жди меня там. Если ты послушаешься меня, я обещаю, что ночью ты сразишь Ахилла! Я ожидал изумления и не удивился бы, если бы Парис счел меня сумасшедшим. Но он схватил меня за руку так сильно, что я поморщился от боли, и хрипло осведомился: - Тебя послал Аполлон? В итоге изумился я: - Что ты имеешь в виду? Меня никто не посылал, тем более бог. Но мои слова правдивы. Отпустив мою руку, Парис шагнул назад и провел ладонью по лбу, словно собираясь с мыслями. - Это странно, - медленно произнес он. - Очень странно! Прошлой ночью - вернее, этим утром, так как уже почти рассвело, - Аполлон явился мне во сне и сказал то же, что и ты: "Ближайшей ночью ты сразишь Ахилла". Те же слова! Значит, ты послан им! Я сразу же решил воспользоваться его суеверием. - Вполне возможно, - серьезно отозвался я, сдерживая смех, - хотя я уже некоторое время не видел Аполлона. Вопрос в том, сделаешь ли ты то, что я скажу. - Я думал, Аполлон имел в виду, что я сражу его на поле битвы, - задумчиво продолжал Парис. - Вот почему я решил отправиться туда. Но ты пришел сказать мне… Конечно, тебя прислал он. - В этом не может быть сомнений, - подтвердил я. - Тогда… я сделаю все, что ты скажешь. Таким образом у меня появился сообщник. Меня мало заботило, что его убедил помогать мне дурацкий сон. Могу признаться, что его рассказ о появлении Аполлона внушил мне уверенность в успехе. Хотя я ни капельки не суеверен, было бы глупо не придавать значения столь явному знамению. Парис согласился вернуться домой и ждать моих дальнейших указаний. Я предупредил, что, возможно, не появлюсь до конца дня, и он ответил, что я приду, когда меня пошлет Аполлон. В его глазах я стал посланником бога. Тем не менее меня не оставляло беспокойство. Что, если Гекамеде не удалось вытянуть сведения из Поликсены? Тогда я сел бы в лужу, дав Парису честное слово, что этой ночью он сразит Ахилла. Не говоря уже о моем собственном разочаровании. Я вернулся во дворец к полудню и спросил у Ферейна, приходил ли кто-нибудь. Он ответил, что Поликсена пришла некоторое время назад и они с Гекамедой вместе отправились к башням. - Хоть бы Гекамеде хватило коварства Улисса и ума Паллады, - бормотал я, идя через холл. Войдя в свою комнату, я подошел к сундуку в углу и вынул оттуда две стрелы, тонкие и гибкие, но очень крепкие. Их подарил Рез Фракийский моему отцу, а он отдал их мне. Спрятав стрелы под плащом и велев Ферейну оставаться дома до возвращения Гекамеды, я снова вышел. Идя на запад от дворца по Троадской улице, я остановился у высокого здания из черного мрамора на углу площади, вошел и спросил у раба, дома ли Полидор. - Да. Он в своих покоях. - Передай ему, что Идей, сын Дара, хочет поговорить с ним. Вскоре меня проводили к Полидору. Маленький старичок лет девяноста с развевающейся седой бородой слыл самым большим чудаком во всей Трое. Несметно богатый, он покидал свой дом, только когда ездил в шаткой колеснице в деревню собирать растения и травы. Его скорее боялись, чем любили, утверждая, что он обладает весьма опасными учеными знаниями. - Полидор, - обратился я к нему, шагнув к столу, уставленному сосудами и чашами, - ты друг Дара? Он молча кивнул, глядя на меня из-под косматых бровей. - И следовательно, друг его сына? Старик снова кивнул. - Я пришел убедиться в твоей дружбе. У тебя есть возможность использовать твои знания на благо Трое. Больше я ничего не могу сказать. Вот что ты должен сделать. - Распахнув плащ, я вытащил две стрелы и положил их на стол. - Я не знаю названий твоих ядов, но смажь наконечники самым смертоносным из них. Полидор ничего не сказал. Посмотрев на стрелы и на меня, он поднялся и ушел за занавес в соседнюю комнату, прихватив с собой стрелы. Прежде чем занавес перестал шевелиться, старик появился вновь - наконечники стрел сверкали, словно их окунули в какую-то бесцветную блестящую краску. - Следи, чтобы яд не попал тебе в кровь, - заговорил Полидор тонким скрипучим голосом. - Крошечная царапина на пальце - и тебе конец. Я осторожно спрятал стрелы под плащ. - Ты заслужил благодарность не только мою, но и всей Трои, - сказал я и повернулся к двери. Не произнеся ни слова, Полидор вновь склонился над своими причудливыми сосудами. Я снова оказался на улице. До вечера было еще далеко. Чем заняться? Внезапно я вспомнил об отце. "Предприятие очень рискованное, - подумал я. - Возможно, меня ожидает смерть". Поэтому я направился к моему старому дому и долго беседовал с Даром, ничего не сказав ему о ночном деле. Больше я никогда не видел своего отца. Уже наступили сумерки, когда я вернулся во дворец. Я побежал наверх, перескакивая через три ступеньки, так как задержался у отца дольше, чем рассчитывал. Гекамеда встретила меня у двери. - Ты одна? - осведомился я, с трудом переводя дыхание. - Да. Ферейн в своей комнате. - Ты видела Поликсену? - Да. - И ты узнала… - Все. Этой ночью она встречается с Ахиллом. От возбуждения я так стиснул ее руку, что она вскрикнула. - Где и когда? Гекамеда нервно огляделась вокруг, подошла ко мне на цыпочках и прошептала на ухо: - В полночь у Скейских ворот. Глава 23
В склепе
Скейские ворота, расположенные почти непосредственно под башнями того же названия, только чуть севернее, были наиболее важными из всех ворот в стенах Трои. Выходящие на восток, в сторону Скамандра, они использовались чаще всех остальных, вместе взятых. Стена здесь была толще, чем в других местах, таким образом арка, через которую проезжали колесницы и повозки, образовывала мрачный и сырой туннель. В центре его находились двойные железные ворота, а чуть дальше - деревянные, но по обеим сторонам ворот тянулись узкие коридоры, которые всегда оставались открытыми. Это делалось для удобства стражи, дабы ей не приходилось открывать тяжелые железные ворота каждый раз, когда кто-то хотел пройти ночью. От каждого из этих коридоров отходили проходы, которые вели в похожие на склепы помещения, предназначенные для склада зерна во время жатвы. С начала осады ворота бдительно охраняли днем и ночью не менее двух десятков стражников, число которых после смерти Гектора увеличилось до пятидесяти. Они дежурили парами у большого туннеля и обоих узких коридоров, покуда другие оставались в шатре поблизости, чтобы сменять их в назначенное время. В эту ночь стражники находились в обычных местах с той разницей, что у левого коридора и центрального туннеля дежурили обычные воины, а у правого коридора - Парис и я. Парис договорился об этом с начальником стражи. Парис слепо повиновался мне, как хороший солдат, ибо считал меня посланцем Аполлона! Даже когда я велел ему заменить собственные стрелы двумя, которые я дал ему, он не стал возражать. Его лук, изготовленный самим Пандаром и считавшийся лучшим в Трое, был спрятан под плащом. Я стоял у входа в узкий коридор, а Парис нетерпеливо шагал по нему взад-вперед. Мы прибыли незадолго до того и выбрали для охраны правый коридор, так как любой, идущий в город, был бы вынужден воспользоваться им. Ночь была безлунной, и от полной темноты нас спасали только факелы над центральным входом. Над нашими головами высилась стена. В коридоре царил непроглядный мрак - невозможно было разглядеть даже собственных пальцев, поднеся их к глазам. | 
