- Достаточно наклониться, чтобы уловить запах алкоголя. Впрочем, вы ведь знаете, что к этому часу он уже… Мегрэ рассеянно прислушивался к их разговору. Ломель, только что сделавший еще один снимок, попытался отвести его в сторону. Комиссар никак не мог определить, что именно в происходящем так поражало его. В меньшую из двух групп, державшихся близ трупа, казалось, входили люди, хорошо знакомые друг с другом, должно быть, именитые граждане Фонтэне, выделившиеся в некую элитную касту: следователь, два медика, другие мужчины, очевидно только что игравшие с доктором Жюсьё в бридж. Другая группа, находившаяся скорее в тени, была не столь молчалива. От нее веяло определенной враждебностью, не принимавшей, однако, открытых форм. Тем не менее оттуда донеслись два-три язвительных замечания. Подъехал темного цвета автомобиль, остановился позади "скорой", из него вышел мужчина и направился к месту происшествия, но, завидев Мегрэ, резко остановился. - Вы здесь, патрон? Видно, это обстоятельство не слишком-то его обрадовало. Это был Шабирон, инспектор мобильной бригады, вот уже несколько лет приписанный к подразделению в Пуатье. - Они вас вызвали сюда? - Я оказался тут случайно. - Это называется попасть в яблочко, а? - Он тоже позволил себе позубоскалить. - А я патрулировал город на своей колымаге, поэтому меня так долго и не могли разыскать. Кто это? Ферон, комиссар полиции, просветил его: - Некий Гобийяр, тип, который раз-другой в неделю обходил Фонтэне, собирая у жителей кроличьи шкурки. На муниципальной бойне он покупал также и коровьи шкуры, равно как и овечьи. У него есть тележка и старая лошадь. Жил он в неказистой хибаре вне города. Основное занятие - день-деньской сидеть с удочкой у моста, используя самые отвратные приманки типа костного мозга, куриных потрохов, свернувшейся крови… Шабирон, по всей вероятности, сам был рыбаком. - И что, клевало? - Да, из местных только он и ловил там рыбу. А вечером шлялся от бистро к бистро, и в каждом опрокидывал рюмашку красненького, пока не доходил до нужной кондиции. - Не скандалил? - Никогда. - Женат? - Живет бобылем, плюс лошаденка да изрядное число кошек и котов. Шабирон повернулся к Мегрэ: - Ваше мнение о случившемся, патрон? - Абсолютно никакого. - Три жмурика за неделю не так уж плохо для такого захолустья, как это. - Так что будем с ним делать? - спросил Ферон у следователя. - Полагаю, нет необходимости дожидаться прокурора. Его что, не было дома? - Да. Жена в поисках супруга сейчас обзванивает всех знакомых. - Думаю, что труп вполне можно отвезти в морг. - Он обратился к доктору Верну: - У вас есть что добавить к уже сказанному, видели вы или слышали еще что-нибудь? - Нет. Я шел быстрым шагом, засунув руки в карманы. Фактически едва не споткнулся о тело. - Ваш отец у себя? - Он только сегодня вернулся из Ниора; когда я уходил, отец ужинал. Насколько Мегрэ смог понять из этого краткого диалога, доктор был сыном Верну де Курсона, с которым он недавно ехал в одном купе. - Эй! Можете забрать его. Журналист все еще цеплялся к Мегрэ: - Ну на сей-то раз вы займетесь этим делом? - Наверняка нет. - Даже в приватном порядке? - Даже так. - Разве вам не интересно? - Ничуть. - Вы тоже считаете, что тут орудует маньяк? Шабо и доктор Верну, слышавшие этот разговор, переглянулись, причем вновь с видом особ, принадлежавших к одному и тому же клану и настолько хорошо знавших всех входивших в него, что отпадала всякая необходимость в обмене словами. И это было вполне естественно. С такой ситуацией сталкиваешься повсюду. И все же до сих пор у Мегрэ не часто складывалось впечатление о столь ярко выраженной групповщине. Нечего говорить, что в таком городишке, как Фонтэне, круг местной знати не мог не быть достаточно узким, и в силу обстоятельств они многократно виделись на дню, хотя бы на тех же улицах. Разумеется, существовал и другой полюс, к примеру, имелась общность интересов у тех, кто стоял сейчас на отшибе, они выглядели не такими уж довольными развитием событий. Комиссар вовсе не собирался о чем-либо расспрашивать инспектора Шабирона, но тот почему-то счел необходимым доложиться: - Мы прибыли сюда из Пуатье вдвоем. Сопровождавший меня Левра был вынужден нынче утром уехать, поскольку его жена вот-вот должна родить. Но я делаю все, что могу. Обсасываю это дело одновременно со всех сторон. Но, знаете ли, заставить этот люд разговориться… - И он двинул подбородком в сторону первой группы, тех, кто составлял знать Фонтэне. Невооруженным глазом было видно, что его симпатии на стороне других. - Комиссар полиции также старается изо всех сил. У него в распоряжении всего-то четыре человека. И они вкалывали весь день. Сколько из них сейчас патрулируют город, Ферон? - Трое. И как бы в подтверждение его слов в тот же момент к тротуару подъехал велосипедист в форме полицейского и принялся стряхивать влагу, скопившуюся на его плечах. - Пусто? - Проверил документы у полдюжины попавшихся на глаза людей. Список представлю чуть позже. У всех были весомые причины находиться в этот час вне дома. - Заглянешь ко мне на минутку? - обратился Шабо к Мегрэ. Комиссар заколебался, а если и согласился, то лишь потому, что ему захотелось чего-нибудь выпить, чтобы согреться, а в гостинице, догадывался он, уже ничего не Допросишься. - Пройдусь-ка я с вами, - заявил доктор Верну. - Не помешаю? - Ну что вы. На этот раз ветер дул им в спины и можно было перебрасываться фразами на ходу. Карета "Скорой помощи" укатила, ее красные стоп-сигналы виднелись где-то в районе площади Вьет. - Я совсем забыл вас друг другу представить. Верну - сын Юбера Верну, с которым ты познакомился в поезде. Он изучал медицину, но не практикует и занят главным образом научно-исследовательскими проблемами… - Скажете тоже, изысканиями… - вяло воспротивился медик. - Он два года отработал интерном[1] в больнице Святой Анны, увлекается психиатрией и два-три раза в неделю ездит в психиатричку города Ниора. - На ваш взгляд, все эти преступления - дело рук психически ненормального человека? - из чистой вежливости спросил Мегрэ. Выложенные Шабо сведения о Верну не могли сделать того привлекательной личностью в глазах комиссара, ибо он не переносил любителей. - Это более чем вероятно, если не очевидно. - А вам лично известны сумасшедшие в Фонтэне? - Таковые встречаются повсюду, но чаще всего их выявляют только в момент душевных кризисов. - Наверное, речь не может идти о женщине? - Почему? - По той причине, что каждый раз удары наносились с такой силой, что приводили к смертельному исходу. Не так-то легко трижды убить подобным способом с одного раза, не повторяя попытки. - Во-первых, встречаются женщины ничуть не слабее мужчин. А во-вторых, когда дело касается тех, у кого рассудок помутился… Он готов был рассуждать и дальше, но они уже приблизились к цели. - Желаешь еще что-нибудь сказать, Верну? - Пока нет. - Увидимся завтра? - Почти наверняка. Шабо пошарил в кармане в поисках ключа. В прихожей они с Мегрэ отряхнули верхнюю одежду, влажную от дождя, на устилавших пол плитках тут же образовались лужицы. Женщины, мать Шабо и горничная, ожидали в едва освещенном, выходившем окнами на улицу малом салоне. - Мама, вам лучше пойти прилечь. Этой ночью не остается ничего другого, как попросить жандармерию задействовать весь свой наличный состав для патрулирования. Мадам Шабо в конечном счете согласилась с сыном: - Я и в самом деле расстроена тем, что вы не остановились у нас, Жюль! - Обещаю, что если задержусь здесь больше чем на сутки, в чем сильно сомневаюсь, то непременно воспользуюсь вашим гостеприимством. И они вновь оказались словно в навечно застывшей атмосфере кабинета. Бутылка коньяка стояла на прежнем месте. Мегрэ налил себе и, взяв рюмку, встал спиной к огню, у камина. Он догадывался, что Шабо сейчас не по себе и что именно поэтому тот и пригласил его зайти к нему. Следователь первым делом набрал номер жандармского участка: - Это вы, лейтенант? Вы уже спали? Извините, что беспокою в столь поздний час… Часы с красновато-коричневым, отливавшим позолотой циферблатом, на котором с трудом просматривались стрелки, показывали половину двенадцатого. - Да, еще одно… Гобийяр… На этот раз прямо на улице. Опять спереди. Его уже увезли в морг. Жюсьё сейчас, должно быть, производит вскрытие, но сомневаюсь, что у него появится что-либо новое. У вас есть люди под рукой? Полагаю, было бы целесообразно послать их патрулировать город, и начать следует не ночью, а в ранние, утренние часы, чтобы успокоить население. Вы понимаете?.. Да… Я это тоже только что почувствовал. Благодарю вас, лейтенант. - Вешая трубку, он произнес вполголоса: - Приятный парень, окончил Училище в Сомюре[2]… Надо полагать, он тут же понял, что отражало это вскользь брошенное замечание - снова элитарность! - и слегка покраснел. - Ты же сам видишь! Делаю все, что в моих силах. Тебе это должно казаться мальчишеством. А сами мы, наверное, производим впечатление людей, размахивающих деревянными ружьями. Но у нас не такая мощная организация, в рамках которой ты привык действовать у себя, в Париже. Простой пример: чтобы снять отпечатки пальцев, мне всякий раз приходится вызывать эксперта из Пуатье. И так во всем. Местная полиция куда больше привыкла иметь дело с мелкими нарушениями закона типа штрафов, нежели с преступлениями. А инспекторы из Пуатье совсем не знают горожан Фонтэне… - Помолчав, он опять принялся за свое: - За три года до отставки мне совсем не улыбается столкнуться с таким делом, как это. Кстати, ведь мы с тобой почти одного возраста. Ты ведь тоже через… - Да, и я. - И какие строишь планы? - Готовясь к пенсии, даже купил домик в деревне на берегу Луары. - Будешь там скучать. - А тебе разве тоскливо здесь? - Это не одно и то же. Я тут родился, как и мой отец. Всех знаю в лицо. - Жители вроде бы выказывают недовольство. - Едва приехав, ты уже это уловил? Так оно и есть. Думаю, сие неизбежно. Добро бы хоть одно преступление. Особенно первое. - Почему так? - Потому что жертва - Робер де Курсон. - Его не любили? Следователь ответил не сразу. Было заметно, что он тщательно подбирает слова. - В сущности, простые люди знали его мало, разно что встречали на улицах. - Женат? Дети? - Убежденный холостяк. Чудак, но славный. Если бы убили только его, население восприняло бы это довольно равнодушно. Слегка пощекотало бы нервы, как обычно бывает при преступлениях. А тут целый залп: после него старуха Жибон, а теперь и Гобийяр. Завтра я ожидаю… - Уже началось. - Ты о чем? - О группе, которая держалась в стороне, полагаю, что это и есть твои "простолюдины", как и те, что вышли вслед за нами из кафе "У почты", - они-то уж точно не скрывали своей неприязни. - Ну до этого еще не доходит, однако… - Горожане в целом стоят на очень левых позициях? - И да, и нет. Но суть не совсем в этом. - Не любят семейку Верну? - Тебе об этом сказали? - Пытаясь выиграть время, Шабо стал задавать вопросы: - А почему это ты не садишься? Может, еще рюмочку? Попытаюсь тебе объяснить. Не так уж и легко это сделать. Ты знаешь, что такое Вандея, хотя бы по той репутации, которая у нее сложилась. Долгое время те, кто задавал тут тон, были владельцами замков, графами, виконтами и прочими мелкими "де", которые общались почти исключительно между собой, образуя замкнутое сообщество. Живы они и до сих пор, хотя почти все разорились и социального веса уже не имеют. Правда, кое-кто и сейчас пыжится, но на таких посматривают с жалостью. Понимаешь? - Ситуация, типичная для сельской местности. - Сегодня их место заняли другие. - Верну? - Ты видел его, угадай, чем занимался его отец? - Понятия не имею! - Торговал скотом. Дед батрачил на ферме. А отец Верну скупал скотину в округе и гонял ее своим ходом целыми стадами до Парижа. Здорово заработал на этом. Притом сам так и остался грубым животным, всегда полупьяный, он, кстати, так и умер от delirium tremens[3]. Его сын… - Юбер? Тот, что с поезда? - Он самый. Его послали учиться в колледже. Насколько помню, он даже осилил один год в университете. Перед смертью отец принялся скупать землю, фермы и скот, и Юбер унаследовал его дело… - Одним словом, он торговец недвижимым и движимым имуществом. - Так оно и есть. Его контора у самого вокзала. Помнишь большой домина из тесаного камня, там он и проживал до женитьбы. - А женился на какой-нибудь девице из замка? - Некоторым образом, но не совсем так. Она из Курсонов. Это тебе интересно? - Разумеется! - Заодно и составишь более четкое представление о городе. На самом деле Курсонов звали чуть иначе: Курсон-Лагранж. Вначале они вообще было просто Лагранж, добавив фамилии Курсон, когда купили одноименный замок. С тех пор сменилось три-четыре поколения. Теперь уж и не знаю, что продавал основатель этой династии. Наверное, тоже скот, если не металлолом. Об этом все давно позабыли к моменту, когда на сцене появился Юбер Верну. Дети и внуки Лагранжей не работали. Местная аристократия приняла в свои ряды Робера де Курсона, того самого, которого убили; более того, он сделался авторитетнейшим специалистом в наших краях по части геральдики. Имеет ряд публикаций на эту тему. У него две сестры - Изабелла и Люсиль. Первая вышла замуж за Верну, который разом стал величать себя Верну де Курсон. Успеваешь следить за нитью моего рассказа? - Это не так уж и трудно! Догадываюсь, что ко дню этого брака Курсоны опять скатились вниз по социальной лестнице и остались без гроша, верно? - Почти. У них еще оставался гипотетический замок в лесу Мерван и особняк на улице Рабле - самое красивое здание в нашем городе, которое неоднократно собирались занести в список исторических памятников. Да ты и сам его увидишь. - А Юбер Верну по-прежнему торгует имуществом? - На его плечах лежит колоссальное бремя. С ними живет еще и Эмилия, старшая сестра его жены. Сын, доктор Ален, ты знаком с ним, не желает заниматься медициной и копается в каких-то исследованиях, которые ни франка дохода не приносят. - Он женат? - На мадемуазели де Кадей, чистокровной аристократке, которая одарила его тремя детьми. Младшему всего восемь месяцев. - И все они устроились под отцовским крылышком? - Дом достаточно велик, чтобы вместить всю семью, сам убедишься. Но и это еще не всё. У Юбера помимо сына Алена есть еще и дочь, Аделина, которая вышла замуж за некоего Пайе. Познакомилась она с ним на отдыхе в Руайане. Не ведаю, чем он занимается по жизни, но насколько довелось слышать, Юбер Верну содержит и эту чету. А те предпочитают пребывать в Париже. Время от времени появляются здесь на несколько дней или недель, и это, смею думать, означает, что они сидят на мели. Теперь понимаешь ситуацию? - А что я должен понимать? Шабо печально улыбнулся, чем на какое-то мгновение напомнил Мегрэ прежнего товарища по учебе. - Верно. Я с тобой беседую так, точно ты родом из этих мест. Ты видел Верну. Держится как самый первый из всех первых сельских дворян региона. Что касается его жены и свояченицы, то они чуть ли не соревнуются, стараясь перещеголять друг друга в том, чтобы заслужить еще большую ненависть к себе со стороны простых смертных. И все вместе образуют клан. - Его члены общаются лишь с избранными? Шабо второй раз за вечер покраснел. - Этого не избежать, - еле слышно выдохнул он, словно чувствуя себя немного виноватым. - Тем самым Верну, Курсоны и их друзья образуют в этом городе отдельный мирок. - Точно. Я обязан встречаться с ними в силу служебного положения. И по сути они не столь уж невыносимы, какими кажутся. Готов поклясться, что Юбер Верну, например, это человек, который действительно преуспел в жизни. Он был очень богат. Теперь менее. И порой я даже задумываюсь: а при деньгах ли он вообще сейчас, поскольку с тех пор, как большинство фермеров стали собственниками, торговля землей - дело не столь прибыльное, как раньше; к тому же Юбер буквально раздавлен расходами, считая своим долгом содержать всех близких. Что до Алена, которого я знаю лучше, ему не дает покоя одна навязчивая идея. - Какая же? | 
