Буссенар Луи - Приключения в стране бизонов.

    - Ну-с, молодой человек, что вы теперь скажете?

    - Скажу, что индейцы подожгли траву, чтобы преградить нам путь к Пелуз-Ривер, а сами скачут по нашему следу.

    - Только теперь их уже не двадцать, а не менее двухсот, и они пытаются обойти нас с трех сторон. Попробуем проскочить справа.

    Смельчаки ринулись в выбранном направлении и минут через десять достигли вершины холма, откуда увидели коло полусотни голых туземцев, дико заоравших при их появлении.

    - Так и есть, - проворчал американец. - И с этой стороны путь отрезан.

    Остановившись, он быстро схватил винтовку, прицелился и выстрелил. Вражеский конь взвился на дыбы и упал, придавив собой индейца.

    - Черт знает что!

    - Вы недовольны? - удивился юноша. - А по-моему, превосходный выстрел.

    - Надо было пристрелить всадника, а не лошадь… Браво, майор!.. Отлично!.. Великолепно, капитан!

    Поздравления полковника адресовались метким французам. Пуля Андре сразила туземца наповал, Фрике же, видимо, тяжело ранил свою жертву, судя по тому, как краснокожий тяжело опустился на круп лошади.

    Индейцы, как правило, весьма посредственные стрелки, насторожились, стараясь спрятаться за лошадей.

    - Да, здесь нам не прорваться, - подытожил Бреванн, вставляя новый патрон.

    - Попробуем пробиться левее! - Американец круто повернул свою лошадь.

    Проскакав метров триста, всадники снова оказались лицом к лицу с краснокожими, значительно превосходившими их в численности. Преследователи не сомневались в легкой победе, поэтому спокойно обходили противников со всех сторон, тесня к огню. Положение становилось критическим.

    Ковбой, сохраняя внешнее спокойствие, жевал табак и с восхищением поглядывал на неустрашимых компаньонов.

    Молодой человек насвистывал свою любимую арию господина Дюмолле, а Андре смотрел в бинокль на огненную полосу, откуда все чаще и слышнее раздавался треск.

    Краснокожие постепенно сжимали кольцо.

    - Ну как, полковник? - спросил Андре.

    - Гм!

    - И все-таки, как вы оцениваете ситуацию?

    - Я лично за три наших скальпа не дал бы и одного доллара.

    - Надо отсюда уходить.

    - Я тоже так думаю. Драться грудь в грудь бесполезно! Они перебьют наших лошадей, а нас схватят и привяжут к столбу.

    - А не рискнуть ли прорваться сквозь огонь?

    - Попробуем!..

    - Мистер Билл, я на время принимаю командование на себя.

    - И каждый будет пробиваться как сможет.

    - Только прошу следовать моему плану. Право же, он совсем не плох. Фрике, сойди с коня и быстренько отвяжи от седел все три одеяла. Вы, полковник, следите за правой стороной, я буду контролировать левую… Фрике, мех для воды полон?

    - В нем восемь литров, господин Андре.

    - Расстели одеяла на траве и хорошенько смочи их водой. А вы, Билл, стреляйте-ка вон в того наглеца на пегом коне, что гарцует у нас под носом… Браво! А я вот в этого.

    Последовали еще два выстрела, и двое аборигенов упали на землю. Остальные продолжали приближаться сомкнутым строем. Они не стреляли, так как были уверены, что смогут захватить своих врагов живьем.

    - Как дела?

    - Готово, господин Андре.

    - Хорошо. Теперь разрежь одеяла пополам… Полковник, стреляйте в тех, кто высовывается вперед… Да, вы отменный стрелок! Ну, Фрике?

    - Одеяла разрезаны.

    - Одной половиной обмотай лошадям головы и грудь.

    - Мистер Андре, пламя приближается!

    - Я вижу. Готово?

    - Готово.

    - На коней, мой мальчик. Отдай одну половину одеяла полковнику, другую мне, а третью оставь себе. Закрой голову и грудь.

    - Браво, генерал! - одобрительно воскликнул американец. - Я понял ваш замысел.

    Полоса огня была теперь уже в ста метрах. Сзади, на расстоянии не более трехсот метров, толпой приближались краснокожие.

    Трое всадников, обмотав головы мокрыми одеялами, повернули в сторону бушующего пламени.

    - Вперед! - скомандовал Бреванн, пришпорив коня и низко пригнувшись к седлу.

    - Вперед! - откликнулись его товарищи и смело помчались в огонь.

    Видя, что добыча ускользает, индейцы громко завопили, беснуясь от ярости.

    После увлекательных приключений в бирманской столице Мандалае Андре и Фрике возвратились на "Голубой Антилопе" в Рангун и там составили план новой охотничьей экспедиции. На сей раз они решили отправиться на Дальний Запад Северной Америки поохотиться на бизонов.

    Первой остановкой на их пути был Сингапур, где предстояло загрузиться углем. Затем - короткая стоянка в Сайгоне. Здесь, к их всеобщему удовольствию, они смогли отправить с почтовым пароходом письма в Европу. Далее - Гонконг, для пополнения запасов угля и провианта. И наконец, Иокогама, куда они прибыли на седьмой день, преодолев три тысячи километров. Все же путешествие от Рангуна до Иокогамы заняло двадцать один день, за которые было пройдено восемь тысяч километров.

    В Иокогаме Бреванн распорядился запастись всем необходимым для еще более длительного перехода через Тихий океан. Расстояние от Иокогамы до Сан-Франциско составляет десять тысяч семьсот километров. При средней скорости судна в десять узлов, чтобы преодолеть его, потребуется не менее двадцати четырех дней непрерывного движения без остановок.

    Убедившись в надежности судна, преданности матросов и капитана Плогоннека, утром 15 мая 1880 года Андре отдал приказ сняться с якоря и взять курс на Сан-Франциско.

    8 июня, благополучно завершив плавание, "Голубая Антилопа" с национальным флагом на мачте вошла в эту гавань через Золотые ворота.

    После визита к французскому консулу наши путешественники осмотрели достопримечательности города и решили немедля отправиться в прерию.

    Здесь, в Америке, они производили на окружающих странное впечатление. У предприимчивых янки, готовых отправиться хоть на край света, даже пойти на некоторый риск - лишь бы в конечном счете добиться успеха, а главное - хорошо заработать, не укладывалось в голове, как можно бессмысленно тратить время на путешествия и охоту, вместо того чтобы заняться скотоводством, торговлей или каким-нибудь другим прибыльным делом. Поэтому никто не мог подсказать путешественникам-французам, где больше всего водится дичи.

    И Бреванн решил положиться на судьбу. Гуляя как-то по Монтгомери-стрит, они зашли в отель. В холле, ни слова не говоря, какой-то джентльмен с козлиной бородкой подал им красочный плакат с надписью:

    СЛЕДОПЫТУ!

    ПИОНЕРУ!

    РАБОЧЕМУ!

    ТУРИСТУ!

    ГОРНОПРОМЫШЛЕННИКУ!

    ОХОТНИКУ!

    РЕШИТЕЛЬНО ВСЕМ!!!

    СЛЕДУЕТ ЗНАТЬ, ЧТО КАЖДЫЙ, КТО ЖЕЛАЕТ ДОБИТЬСЯ УСПЕХА В СКОТОВОДСТВЕ И СОБИРАТЬ БОГАТЫЙ УРОЖАЙ, КТО ЖАЖДЕТ ЗДОРОВОГО КЛИМАТА, КРАСИВОЙ ПРИРОДЫ, ОБИЛИЯ ДИКИХ ЗВЕРЕЙ, МЕДВЕДЕЙ И БИЗОНОВ, ДОЛЖЕН ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ УСЛУГАМИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ, ЕДИНСТВЕННОЙ ПРОЛЕГАЮЩЕЙ ПО САМЫМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ ЗЕМЛЯМ АМЕРИКИ.

    Где смертность составляет . . . 1 на 88 Тогда как в восточных странах она . . . 1 на 62 А в Европе . . . 1 на 42 СЕВЕРО-ЗАПАДНАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА ЖДЕТ ВАС!!!

    - Это как раз то, что нужно! - рассмеялся Андре, указывая на завлекательное косноязычное объявление. - Значит, бизоны еще существуют, если реклама не врет.

    - Что она собой представляет, эта Северо-Западная железная дорога?

    - Вот погляди на чертеж. Она берет начало у озера Верхнего и доходит до реки Колумбии на Тихоокеанском побережье, пересекая пустыни и прерии, где еще водятся последние бизоны и прочая дичь. Здесь, между прочим, находится округ, в котором проживает индейское племя Каменные Сердца, с ним предстоит предварительно договориться.

    - Каменные Сердца! Какое странное название!

    - Это часть огромного племени Плоскоголовых или Змей. Они когда-то дружелюбно встретили канадских французов-трапперов^{note 12}. Те были поражены их презрением к смерти, поэтому и нарекли туземцев Каменными Сердцами. Это название за ними до сих пор и сохранилось. В настоящее время эти индейцы достаточно цивилизованны, благодаря католическим миссионерам^{note 13}, сумевшим в тысяча восемьсот сорок первом году обратить их в христианство. Каменные Сердца сохраняют дружеские отношения с белыми, в их язык вошло немало французских слов.

    - А в тех местах много дичи?

    - Вероятно, много, потому что племя живет исключительно охотой.

    - Вы думаете, они нас хорошо примут?

    - Надеюсь. Ведь мы и французы и охотники.

    - Тогда решено.

    - Что решено?

    - Мы отправляемся к Каменным Сердцам.

    - С удовольствием, дорогой Фрике.

    Путешественники вышли из отеля и поспешили к себе в гостиницу. На следующий день они выехали из Сан-Франциско экспрессом, идущим с юга на север вдоль побережья Тихого океана через города Сакраменто, Ред-Блафф, Юджин, Сейлем, Портленд и Олимпию.

    Судно осталось в Сан-Франциско, так как после десятимесячного плавания нуждалось в основательном ремонте.

    Спустя два часа друзья прибыли в Портленд, где решили задержаться на несколько дней, чтобы завершить приготовления и навести некоторые справки.

    Прежде всего Андре узнал, что привлекательное сообщение администрации Северо-Западной дороги относительно охоты на бизонов соответствует действительности, и чрезвычайно обрадовался. Но потом оказалось, что дорога пока доходит только до Валлулы, небольшого местечка в трехстах километрах от Портленда. От Валлулы до местности, где обитали Каменные Сердца, им предстояло проехать на лошадях двести двадцать километров. Но это не смущало храбрецов. Спешить им было некуда, когда доберутся, тогда и доберутся, лишь бы удалось поохотиться. К тому же, по словам местных жителей, в Валлуле легко обзавестись повозкой и лошадьми для верховой езды.

    Чтобы потом не плутать, Бреванн заранее начертил маршрут, от которого, впрочем, можно было и отступить, если в том возникнет необходимость. Он пролегал через форт Веллавеллу, городки Уэтсбург, Туканнор и ферму Пелуз на правом берегу Снейка. Ферма была последним цивилизованным пунктом на их пути, после этого охотников ожидала ночевка под открытым небом. Но это их не смущало.

    Известие о намерении приезжих отправиться в опасную экспедицию вызвало живой интерес у служащих гостиницы. Среди них был клерк^{note 14}, родом из Канады, питавший к "французам из старой Франции" особую симпатию. Вместе с другим служащим, чистокровным американцем, он помогал составлять маршрут. Когда же Андре упомянул Туканнор, канадец вдруг перебил его, обратившись к своему товарищу:

    - Вы слышите, Дик, джентльмен намерен отправиться в Туканнор.

    - Слышу. - Дик, раскачиваясь в кресле-качалке, метко выпустил на колонну слюну с табаком.

    - Разве Просверленные Носы не в этом городке сняли скальпы с мужчин и увели в плен детей и женщин?

    - Нет, - прохрипел Дик, - это приключилось в Эльк-Сити, в Айдахо.

    - Ну, а не там ли река вышла из берегов и смыла весь город?

    - Нет, этот кошмар сотворился в Льюистоне, что неподалеку.

    - Но я точно помню, что в Туканноре что-то случилось.

    - Да, случилось. Ковбои совершили набег на город и сожгли три четверти домов за то, что жители отказались поднести им бренди.

    - Вот видите!

    - Это произошло месяц тому назад. С тех пор деревянные дома заново отстроили, а нескольких налетчиков повесили. Даже телеграф теперь восстановлен.

    - Все-таки, господа, будьте осторожны. Ведь это вам не Канада, где правительство хорошо обращается с аборигенами, а те, в свою очередь, дружелюбно настроены к белым. Мне будет жаль, если с вами приключится что-нибудь неприятное. Ведь мы братья по крови.

    - Спасибо, дорогой земляк. - Андре тепло пожал клерку руку. - Постараемся быть предельно осторожными.

    Только через день друзья смогли наконец тронуться в путь, вручив свою судьбу железной дороге, проложенной вдоль левого берега Колумбии.

    Дорога находилась в прескверном состоянии, достаточно сказать, что шпалы были почти не укреплены.

    Вагоны, впрочем, оказались вполне приличными. Эти мало кому известные в Европе пульмановские вагоны, названные так по имени их изобретателя, представляют собой просторные салоны с раздвижными креслами, превращающимися в случае надобности в удобные постели с матрасами, безукоризненно чистыми наволочками, простынями и одеялами. Такие составы курсируют по всем дорогам Америки.

    В салоне предусмотрено место для курения и туалет со свежей водой, мылом и полотенцами. Вагоны соединены между собой тамбурами, так что можно свободно ходить из конца в конец. В каждом составе имеется вагон-ресторан, а на небольших перегонах - вагон-буфет.

    Поезд с нашими друзьями вышел из Портленда и благополучно прибыл в город Даллас, где кончается речное судоходство по Колумбии.

    Все притоки этой обширной реки с бассейном в восемьсот тысяч квадратных километров, в полтора раза превышающим территорию Франции, сливаясь, образуют единое русло шириной в тысячу двести метров. Однако, выйдя за пределы города, река оказывается зажатой базальтовыми береговыми хребтами. Здесь ширина ее сужается до ста метров, зато глубина местами достигает тысячи.

    Через эти единственные "ворота" Колумбия выходит к Тихому океану. Без них ее бассейн превратился бы во внутреннее озеро, как это и было когда-то.

    Таких "ворот", пробитых в Каскадных горах, имеется всего двое: эти и еще одни - на севере, через которые к океану выходит река Фрейзер.

    Бреванн едва успел все это объяснить своему спутнику, как поезд, раскачиваясь из стороны в сторону и подпрыгивая на шатких рельсах, повернул на восток и покатил по бескрайней прерии.

    Как уже говорилось выше, в те далекие времена Северо-Западная железная дорога еще не была достроена, хотя рекламировалась на все лады. Ее конечными пунктами были Вигхорн-Сити на реке Йеллоустон и Валлула. А между ними оставался недостроенный участок протяженностью более тысячи двухсот километров. Конечно, американцам, замечательным мастерам железнодорожного дела, не составляло особого труда проложить полотно такой длины, но на пути встали Скалистые горы, и это существенно осложняло строительство, несмотря на обилие долларов в кармане дядюшки Сэма^{note 15}.

    Поезд, в котором ехали Андре и Фрике, вопреки опасениям, благополучно прибыл в Валлулу. От станционных служащих они узнали, что городок этот сейчас насчитывает полторы тысячи жителей, однако, по их прогнозам, года через три-четыре их будет не менее двадцати. Но уже и теперь Валлулу пересекают широкие прямые улицы, и вместо палаток появились вполне современные дома из кирпича. Тротуар был вымощен деревом, защищающим от липкой грязи, весьма характерной для этих мест и прозванной гумбо.

    В городке имелись три гостиницы для холостяков, составляющих большую часть жителей, множество салунов^{note 16}, где продавались любимые американцами великолепные напитки, приготовленные по самым невероятным рецептам из аптекарских и парфюмерных средств, три церкви различных христианских общин, посещавшиеся, впрочем, достаточно редко, два банка, тюрьма и суд.

    Жители Валлулы необычайно гордились своим городом, считая его последним достижением цивилизации.

    Друзья придерживались иного мнения. Они попросту пришли в отчаяние, когда, с трудом переправив свой багаж в одну из трех гостиниц, очутились в общем зале, где граждане города ели, пили, жевали табак и отчаянно ораторствовали, сбившись в тесные кучки.

    Хозяйка - дородная немка с каменным лицом - неторопливо двигалась между узкими длинными столами, покрытыми грязными скатертями. Подойдя к новым постояльцам, монотонно, как заводная нюрнбергская кукла, отчеканила:

    - Солонина. Ветчина. Картофель. Десерт. Чай. Кофе.

    Она изъяснялась по-английски с убийственным немецким акцентом, так что французы с трудом уловили сказанное, но тем не менее пришли в неописуемый восторг от обилия блюд. Однако заказать ничего не успели, потому что матрона^{note 17} тут же исчезла. Правда, минут через пять она появилась снова, и на сей раз с дюжиной каких-то блюдечек, двумя дешевыми приборами и куском пресного хлеба, похожего на кирпич.

    Впрочем, сетовать не было оснований, потому как принесенная салунщицей еда значительно превосходила объявленное ею меню.

    Фрике рассматривал зал придирчивым взглядом парижанина, способным уловить все до мельчайших деталей. Андре степенно восседал с отрешенным видом, явно иронизируя в душе над всем происходящим.

    Уж очень курьезны были эти самовлюбленные обыватели, проворно орудовавшие железными вилками. Они накладывали себе в тарелки все подряд, обильно поливали еду горчицей и соей^{note 18}, и это адское яство, от которого захватывало дух, с удовольствием запихивали в рот.

    Молодой человек отчаянно терзал кусок говядины, когда его внимание внезапно привлекло престранное кулинарное действо.