Буссенар Луи - Приключения в стране бизонов.

    Как только пение кончилось, Кровавый Череп, выступавший в роли главного обвинителя, притулился в стороне от судей. Взяв трубку с чубуком^{note 60} из камыша, он набил ее табаком, положил сверху уголек и вложил в руку слепого вождя. Тот, затянувшись три раза, выговорил:

    - Я - Слепой Бобр, - и передал трубку соседу.

    Трубка пошла по кругу, и каждый называл свое имя:

    - Я - Лосиный Рог.

    - Я - Тот, Кто Видел Великого Отца.

    - Я - Серый Медведь.

    - Я - Длинный Шест.

    - Я - Похититель Меда.

    - Я - Раненный В Лицо.

    Последним взял трубку Кровавый Череп. Он затянулся, разломал чубук и сказал:

    - Я Кровавый Череп, помощник Ситтинг-Булля, великого вождя сиу-огаллалов.

    - Мой сын Кровавый Череп - великий воин, - промолвил, помолчав, Слепой Бобр. - Привет ему!

    Шесть вождей повторили по очереди:

    - Кровавый Череп - великий воин, привет ему!

    Слепой Бобр снова заговорил:

    - Кровавый Череп такой же вождь, как и мы. Почему он не садится в общий круг?

    - Он не может сидеть рядом с Великими вождями Запада. Воин стоит перед вами как проситель.

    - О чем просишь, сын мой, вождь огаллалов?

    - Отец, глаза твои слепы и не могут видеть меня, но уши твои способны слышать голос несчастного. Вождь, я прошу справедливого суда.

    - Сын мой, уши мои открыты для твоего голоса. Справедливый суд будет.

    - Справедливый суд будет, - словно эхо, один за другим вкруговую откликнулись краснокожие.

    - Говори, не ведая страха, сын мой. Совет дал тебе слово, - продолжал главный вождь.

    Кровавый Череп на минуту задумался, потом выпрямился, сорвал с головы меховую шапку и швырнул наземь, обнажив изуродованный, покрытый блестящей розовой кожей череп. До сих пор сиу скрывал от соплеменников свое увечье. Первым его увидел полковник, а теперь вот вожди, ужаснувшиеся при виде страшного зрелища.

    - Отец, - задыхаясь, произнес сиу и опустился перед Слепым Бобром на колени, - глаза твои не могут видеть того места, где у меня вились раньше длинные пряди черных волос - краса и гордость воина. Положи руку на мою голову, голую, как горб ободранного бизона.

    Старик осторожно провел рукой по лысому черепу индейца и глухо проговорил:

    - Мои руки видят. Мое сердце видит. Сын мой лишился скальпа. Он очень несчастен, но честь у великого воина никто не в силах отнять!

    - Отец прав, - зашумели вожди.

    - Спасибо, братья. Вы не отвергли Кровавого Черепа. Но что скажут предки, когда тело мое останется здесь, а дух полетит в вечнозеленую прерию, где люди моего племени скачут на резвых, как ветер, мустангах и предаются охоте на бизонов? Они не признают воина с черепом безволосым, как панцирь черепахи.

    - И это верно, - согласились вожди, не зная, что можно возразить.

    - Отец мой, - прищурился Кровавый Череп, - ты зовешься великим вождем и познал тайну жизни. Скажи, если я добуду скальп своего врага, простят меня предки?

    Слепой Бобр с минуту подумал. Потом медленно поднялся, нащупал на поясе нож для снятия скальпов и подал Кровавому Черепу:

    - Вот, сын мой, возьми этот нож. Порази того, кто поразил тебя. Иди смело, сын мой! Пусть зорок будет твой глаз, тверда рука, пусть не дрогнет твое сердце! Предки признают тебя, если ты добудешь вражеский скальп!

    Слова эти были встречены восторженными возгласами.

    - Знай же, отец мой, - вскричал индеец, взмахнув клинком, - вместе с другими воинами, твоими сыновьями и моими назваными братьями, я захватил в плен моего врага. Это - Бледнолицый Охотник За Скальпами, Длинный Нож. Он здесь перед тобой!

    - Здесь? - удивился вождь, будто только сейчас узнал эту новость. - Поступи же с ним по справедливости!

    - Мой отец должен знать, что Длинный Нож тоже великий воин. Он долго воевал с Кровавым Черепом! Так пусть прежде, чем лишится скальпа, покажет краснокожим людям, что не боится мучений, и тем самым искупит мой позор! Ведь, по обычаю, следует привязать его к столбу и принести в жертву предкам!

    - Сын мой, ты прав. Бледнолицый Охотник За Скальпами - великий воин, и его нельзя унижать. Он будет привязан к столбу для пыток. Что скажут остальные вожди, мои сыновья?

    - Отец прав, - встряхнул головой Лосиный Рог. - Бледнолицего отдадут сперва младшим воинам, потом Кровавому Черепу, который после пытки снимет с него скальп. Да будет так!

    - Да будет так! - повторили остальные вожди.

    Теперь уже было ясно, что американца ждет смерть. За все время пленники не проронили ни слова. Индеец сунул за пояс нож и сел на пол, не глядя на полковника. Билл оставался спокоен и то и дело сплевывал коричневую слюну, словно хотел погасить огонь в очаге. Минут пять длилось молчание. Потом Кровавый Череп встал на ноги и, ткнув пальцем в обоих французов, сказал:

    - Отец, какого наказания заслуживают сторонники наших врагов, те, кто опустошают индейские земли, истребляют бизонов, мешают нам жить?

    - Что ты хочешь сказать, сын мой?

    - Мы взяли в плен товарищей Длинного Ножа. Смерть им! Пусть их скальпы украсят двух самых младших воинов.

    Американец переводил французам все, что говорилось на совете. Кровавый Череп хотел продолжать, но Фрике его остановил:

    - Эй, вы! Зачем нести вздор, обманывать старика? Надо говорить правду. Во-первых, мы не сторонники ваших врагов, а мирные путешественники. Во-вторых, мы охотились не на вашей земле, а у наших друзей Каменных Сердец. Ведь это вы пришли на их землю. В-третьих, мы никому не мешаем жить, ни у кого ничего не отнимаем и собираемся возвратиться на родину. В ваши дела не вмешиваемся, нам и своих хватает. С американцами у вас мир, поэтому вы не имеете права лишать нас свободы!

    - Что говорит бледнолицый? - Старик не понимал по-французски.

    Полковник все в точности перевел.

    - Правда ли это? - снова спросил вождь.

    - Вот что, старик: я иногда шучу, но никогда не лгу.

    - Что скажет Кровавый Череп?

    - Все бледнолицые наши враги. Они нарушают договоры, захватывают наши земли, похищают наших женщин, хотят истребить все наше племя. Их надо уничтожать, не то они уничтожат нас. Если я заслужил хоть какое-то уважение у своих братьев, прошу выполнить мою просьбу и предать бледнолицых казни.

    Итак, над французами нависла опасность. Судьбу американца вожди решили сразу: предать смерти как заклятого врага. Ведь и он при соответствующих обстоятельствах поступил бы с краснокожими так же. Другое дело Андре и Фрике. Таких путешественников редко встретишь. Индейцы не хотели их убивать. Тем более что французы были гостями Каменных Сердец, а с этим племенем у сиу мир. Да и вообще им нравился силач и балагур Фрике. Но как пойти против воли человека, всеми уважаемого? Это было почти невозможно. Главный вождь предпочел не спешить с решением и после долгого молчания сказал:

    - Бледнолицые охотники слышали, что говорил Кровавый Череп. Пусть скажут и они свое слово прямо и смело. Уши вождей открыты для правды.

    И тут заговорил все время молчавший Бреванн:

    - Отец и вы, братья, выслушайте меня! Мы - не американцы, не Длинные Ножи, как вы их называете, но мы с ними братья по крови и цвету кожи. Поэтому должны разделить участь человека, осужденного вами на смерть. Мы познакомились с ним недавно, он был нашим верным проводником, жил вместе с нами, ел и пил, радовался и горевал. Мы такие же бледнолицые, как и он. И мы либо умрем вместе с ним, либо вы отпустите нас всех на свободу.

    - Сэр, - вмешался американец, - на краснокожих ваши слова не подействуют. Вы напрасно себя погубите, а меня не спасете.

    - Не мешайте мне говорить, полковник, переводите дальше. Долг для меня превыше всего. Слышат ли меня мой отец и братья?

    - Наши уши открыты, - откликнулся Слепой Бобр.

    - Открыты, - подтвердили сиу.

    - Теперь вы знаете о нас все. И кто мы такие, и зачем пришли сюда. Не поверю, что вы не слышали о французах. Ведь они с давних пор принимают участие в судьбе краснокожих. Отец де Сме, французский миссионер, целых сорок лет был другом индейцев. Кровавый Череп говорит, что все бледнолицые - ваши враги! Но вы живете недалеко от Канады и должны знать, что там французы и индейцы друзья. Где вы находите убежище, когда терпите поражение в войне с солдатами Великого Отца? В Канаде. Там перемешана французская кровь с индейской. Этот народ в силу старинных французских обычаев неизменно оказывает вам покровительство. Вы сами сиу, Кровавый Череп, так у кого, скажите, главный ваш вождь Ситтинг-Булль нашел защиту? Что скажет на это отец мой, Слепой Бобр?

    - Мой сын Белый Охотник верно говорит. Слепой Бобр и сиу слушают его с удовольствием.

    - Еще раз говорю, мы прибыли сюда, чтобы поохотиться, посмотреть страну Великого Запада, познакомиться с индейцами, друзьями наших предков! Мы свободные люди, гости миролюбивых Каменных Сердец и покой соседей не нарушали. Я рассказал вам всю правду…

    Краснокожие ненадолго сошлись вместе, посовещались и заняли свои места. По их лицам трудно было догадаться, что они решили.

    - Что скажет Кровавый Череп? - вопросил Слепой Бобр.

    - Отец, братья мои, - заскрежетал зубами сиу. - Не верьте бледнолицым. Они вас дурачат. Взгляните на мою голову, вспомните убитых воинов, похищенных женщин, сожженные деревни, опустошенные земли! Что бы бледнолицый ни говорил, он не вернет мне скальп, не оживит погибших, не приведет обратно женщин, не выстроит вигвамов, не отдаст земель. Скальп и жизнь моего заклятого врага принадлежат мне. Вы так решили, дали мне слово! Бледнолицый должен быть предан смерти.

    - Но ведь сиу заключили мир с Соединенными Штатами, - возразил Андре. - Вы зарыли в землю топор войны. Ситтинг-Булль снова поселился на резервном участке. Берегитесь! Вы ответите за свою жестокость! Снова прольется кровь, запылают селения. Промчится по земле смерть, все сметая на своем пути. И виноваты будете вы.

    Слепой Бобр выслушал француза, поднялся и решительно произнес:

    - Совет принял решение. Бледнолицый Охотник За Скальпами будет отдан Кровавому Черепу и казнен. Завтра же! Как требует того справедливость. Французы умрут вслед за ним. Иначе, вернувшись на родину, они все расскажут, и солдаты Великого Отца придут мстить нам. Да будет так!

    - Ну что, генерал? - вскричал американец. - Говорил же я вам, что добра от этих людей не дождешься. Бог мой, я истребил их великое множество, а надо уничтожить всех. Весь этот суд - сплошная комедия. Наша учась давно решена. Они про себя смеялись над вами, пока вы тут распинались…

    - Я считал своим долгом так поступить, - заметил обескураженный француз. - Теперь совесть моя чиста. Впрочем, впереди - целые сутки!

    Пленников отвели в хижину, связали по рукам и ногам, приставили к ним часового.

    Фрике насмешила эта предосторожность.

    - Ты смеешься как расшалившийся мальчишка, - попрекнул его Бреванн, - но в нашем положении мало забавного, самое ужасное то, что мы связаны.

    - Да ведь это простые бечевки!

    - И все же…

    - Я освобожусь от них за две минуты и часового придушу, как мышонка, он и не пикнет. За две секунды развяжу вас, и вперед!.. Если придумали что-то получше - выкладывайте!

    - До чего же ты легкомыслен, малыш. А вдруг ничего не получится?

    - Пустяки. Не так давно я служил у господина Робер-Удена^{note 61}.

    - Ну и что?

    - Работал медиумом^{note 62}, проделывал всякие фокусы со шкафом братьев Девенпорт. Любой узел распутаю!

    - Дай-то Бог. По крайней мере, сможем драться до последней минуты! Что же, дождемся ночи.

    - Кстати, старик совсем нас забыл. Пожалуй, полковник, вы нравы, все индейцы склонны к предательству.

    В следующие два часа молодой человек, испытывая зверский голод, раз десять сокрушался, что Мать Трех Силачей почему-то не приносит им еды. Но вдруг поднялась занавеска и на пороге появился индеец.

    - Эй, вы, - обрадовался француз, узнав Того, Кто Видел Великого Отца. - А я было счел вас предателем. Спасибо, что не забываете друзей.

    Старик молча освободил от веревок Фрике и Андре и провел мимо часового, сказав тому несколько слов.

    Стоявший неподалеку отряд воинов тоже их пропустил, немало удивив путешественников. Наконец они пришли на широкую площадку и увидели вооруженных до зубов краснокожих.

    - Что с нами собираются делать? - прошептал парижанин. - Убить или отпустить на все четыре стороны?

    Туземцы смотрели на охотников скорее с любопытством, чем с ненавистью. Первым прервал молчание старый вождь:

    - Мой сын Железная Рука совсем еще молод. Тот, Кто Видел Великого Отца взял его под свою защиту, и теперь с головы этого бледнолицего не упадет ни единый волос.

    - Очень рад, - ответил Фрике, - но что теперь я должен делать?

    Старик, словно не слыша вопроса, продолжал:

    - Его друг, Бледнолицый Охотник, тоже, может быть, великий воин, но он не показал ни силы, ни ловкости, ни зоркости глаза.

    - Да я господину Андре в подметки не гожусь, поверьте на слово.

    - Люди моего племени хотят в этом убедиться сами и уж тогда решат его участь.

    - Что же, можете подвергнуть господина Бреванна испытанию! Ручаюсь, он его выдержит.

    - Я не прочь, - обратился Андре к другу, - если иного пути к спасению нет. Дайте винтовку!

    Вне себя от радости вождь перевел последние слова, сказанные по-английски, своим соплеменникам. Тотчас же дюжина рук с винтовками протянулась к пленнику.

    Тот схватил первую попавшуюся, проверил и, зарядив, стал искать цель.

    Как раз в это время парил в вышине, в ярких лучах солнца, коршун. Бреванн прицелился и выстрелил.

    На глазах изумленных туземцев птица камнем полетела вниз, точно бумажный змей с оборванной ниткой.

    Краснокожие завопили от восторга, подбрасывая вверх винтовки. Андре поискал глазами другую цель и увидел метрах в пятидесяти от себя привязанного к столбу стройного молодого мустанга. Француз выстрелил, и пуля обрезала лассо, как ножом. Почувствовав свободу, лошадь едва не ускакала, но ее остановил властный свист хозяина. Бреванн хотел, схватившись за лассо, вскочить на мустанга, но тот взвился на дыбы и стал брыкаться. Тогда пленник ухватился за гриву и в следующий момент очутился в седле, изо всех сил сжав ногами круп коня.

    И мустанг покорился, жалобно заржал, опустился на задние ноги и лег на землю - наездник только успел соскочить. Туземцы глазам своим не верили: Бледнолицый Охотник за считанные минуты укротил мустанга!

    - Ну что? - торжествовал парижанин. - Правду я сказал? Да такого, как господин Андре, днем с огнем не сыщешь.

    Аборигены продолжали шумно выражать свое восхищение.

    - Пусть галдят. Это лучше, чем воинственные кличи.

    Сомневаться не приходилось: дикари явно переменили к ним свое отношение. Юноша отвел Того, Кто Видел Великого Отца в сторону и спросил, что все это значит.

    - Люди моего племени ценят силу и храбрость. Тот, Кто Видел Великого Отца объяснил индейцам, что французы - друзья и что грех убивать великих воинов. Вожди пожелали узнать, такой ли силач и смельчак Бледнолицый Охотник, как Железная Рука, и теперь в этом убедились.

    - Прекрасно! Прекрасно, но все-таки скажите, что сделают ваши соплеменники с нами и нашим товарищем? Отпустят ли к Каменным Сердцам?

    - Сын мой щебечет, как пересмешник. И хотя сердце мое открыто для любви, его не отпустят к бледнолицым. И его друга тоже. Они останутся в вигваме, женятся на моих дочерях и станут великими вождями племени. Лишь тогда им будет сохранена жизнь. А Бледнолицего Охотника за Скальпами завтра казнят.

    - Вы только подумайте, с какой бесцеремонностью старик распоряжается нашей судьбой. Я просто дрожу от ярости. А вы?

    - Я тоже. Но выбора нет. И все же перспектива жить с краснокожей подругой… Бр-р! В особенности для нас с вами, неисправимых холостяков… Давайте скажем, что мы женаты!

    - Здесь можно иметь сколько угодно жен.

    - Черт возьми! Так не хочется становиться индейцем, да еще жениться на краснокожей!

    - До этого еще не дошло, но события развиваются с неимоверной быстротой. Неизвестно, что будет. Надо пока смириться и попробовать спасти полковника.

    Вождю пленники ничего не ответили, он же, приняв их молчание за согласие, объявил сородичам, что все в порядке. Те возликовали. Еще бы! Теперь их ряды пополнятся прекрасными смелыми воинами и отличными охотниками!

    Французы перешли в вигвам Того, Кто Видел Великого Отца, где шли приготовления к свадебному пиру.

    Старик представил женихам невест.

    При ярком солнечном свете перед молодыми людьми предстали еще молодые, но изнуренные непосильным трудом индианки.

    - Вот Желтая Кобыла, - объявил вождь, указывая на высокую, плоскогрудую, смотревшую исподлобья девицу в грязных лохмотьях.