Буссенар Луи - Приключения в стране бизонов.

    - Погодите, будет вам и трава, и настоящая прерия с антилопами, оленями и бизонами!

    Французы любовались многоцветьем лугов, а американец ворчал:

    - Я понимаю, каждому свое, но как можно восторгаться никуда не годной порослью, которую даже лошадь щипать не станет. Простите, я не ботаник, а охотник.

    - С вами все ясно, - усмехнулся Фрике. - Вы, мистер Билл, человек солидный, настоящий янки. В Соединенных Штатах даже произведения искусства превращают в деньги. Доллар - вот ваш национальный бог.

    На третий день посланные на разведку вернулись и что-то сообщили Жану-Батисту. Сердца французов радостно забились, когда тот объявил:

    - Господа, потерпите еще немного! Бизоны близко.

    Бизон стоит того, чтобы сказать о нем несколько слов.

    Американцы называют его buffalo, но буффало - это буйвол, а не бизон. Бизон - крупное и самое полезное животное в Северной Америке. Обычно он больше европейского быка, у него огромная голова, широкий лоб, горбатая спина и длинная, жесткая грива. Передняя часть тела развита сильнее задней. Круп с короткой шерстью несоразмерно узкий. Голубоватые глаза с пристальным взглядом из-под нависшей гривы, огромные, твердые, как железо, рога, крепкий череп. Вообще вид у бизона свирепый. Лучше его не сердить.

    В начале зимы шерсть у этого животного блестящая, черная, летом она буреет, затем становится цвета перца с солью, а потом и вовсе бесцветной, после чего вылезает.

    Грива у американского быка темная и жесткая, остальная шерсть тоньше, светлей и мягче. Она ценится выше мериносовой^{note 46}.

    До появления европейцев бизоны водились в Америке во множестве. Но из-за жестокой, порой бессмысленной охоты число их с каждым днем сокращалось, и недалеко то время, когда они исчезнут совсем. Большие стада их теперь можно встретить лишь между Скалистыми горами и рекой Миссисипи, в месте слияния ее с Миссури. В Мексике этих замечательных четвероногих уже почти не осталось, правда, в Техасе они еще изредка попадаются близ верховьев рек Бразос и Колорадо.

    В поисках новых пастбищ быки кочуют с места на место. Они мчатся с быстротой урагана, сметая все на своем пути и часто разбиваясь насмерть. В первое время после открытия Тихоокеанской железной дороги поезда то и дело останавливались из-за скопления бизонов. Их невозможно было согнать с полотна, не помогали ни паровоз со специальным приспособлением для отгона, ни ошпаривание паром, ни выстрелы пассажиров из ружей и револьверов. Животные не сходили с дороги, а напирали и напирали вперед, не давая двигаться поезду, заваливая его грудами своих раздавленных и убитых сородичей.

    Мясо у бизона нежное, по вкусу напоминает первосортную говядину, но с привкусом дичи, ценится также и его шкура, она стоит семьдесят пять - сто франков и может служить матрасом, одеялом и даже плащом, в зависимости от обстоятельств.

    Охотиться на быков небезопасно… Но не будем забегать вперед, а вернемся к нашим искателям приключений.

    С волнением и радостью ждали они появления животных. Жан-Батист после сообщения разведчиков построил всех охотников в боевой порядок, и, как только были проверены ружья и сбруя, отряд двинулся к кургану, откуда хорошо просматривалась равнина. Охранять фуру остались всего несколько человек, на следующий день их должны были сменить.

    С вершины кургана в высокой траве виднелось стадо бизонов. Одни паслись, другие лежали и жевали жвачку.

    Их было более пятисот. Андре, Фрике и даже на редкость спокойный американец не выдержали и закричали "ура". Всадники спустились с кургана, сохраняя порядок и стараясь не потревожить быков, обычно подпускающих к себе человека не ближе, чем на километр. Но вот животные, почуяв опасность, разом поднялись и, тесня друг друга, помчались прочь бешеным галопом.

    Вождь огласил округу боевым кличем, и индейцы понеслись вслед за стадом, охватывая его с обеих сторон. Испуганные бизоны мчались все быстрее, так плотно прижавшись друг к другу, что казалось, их и из пушки не прострелить. Французы летели вперед и почти не правили лошадьми. Те сами старались избегать неровностей почвы, истоптанной могучими копытами. Постепенно охотники стали настигать убегавших, которые, видимо, и не думали защищаться.

    - Господин Андре, - позвал Фрике. - Посмотрите, как они драпают! Только зад виден да задранные хвосты. Разве так встречают врага!

    - Погоди. Вот устанут, увидишь, что будет. Предупреждаю: нападет на тебя бизон, предоставь лошади полную свободу. Она лучше знает, как спастись.

    - Понимаю.

    Вскоре животные утомились, и краснокожие, выбрав себе каждый по четвероногому, стали смело подскакивать и наносить удары хлыстом, пока воздерживаясь от стрельбы. Они стремились увести быков от стада. Ударит индеец бизона, тот бросится на него, а лошадь, ловко увернувшись, отскочит в сторону и рванет, увлекая жертву за собой. Когда эти исполины в ярости, они не ведают страха и кидаются на людей, покидая стадо.

    Молодой человек понял, что скоро можно будет стрелять. Он придержал коня, поехал рысцой, потом шагом и остановился. Взял восьмикалиберную винтовку Гринера, осмотрел ее и хотел снова пуститься вскачь, как вдруг услышал крики и выстрелы.

    Индейцы находились от него не далее, чем в двухстах шагах. Сквозь их ряды прорвался раненый бык, он несся прямо на Фрике. Юноша замер. Потом сказал сам себе:

    - Этот - мой. Сейчас я его угощу. Стой! - Он придержал лошадь и набросил ей на голову прикрепленную к седлу попону. Та остановилась и задрожала. Подранок был уже шагах в сорока. Парижанин прицелился, но не выстрелил, подпуская животное ближе.

    - Боже! - вскричал американец. - Он метит в голову! Да разве пробьет этот чугунный череп пуля?

    Бизон был уже шагах в двадцати, когда из ствола винтовки взвился вверх дымок. Грянул выстрел - будто взорвалась граната. Бык стал на дыбы, опрокинулся навзничь и забился в судорогах.

    Ковбой во весь опор несся навстречу другу. Юноша снял с головы лошади попону, снова зарядил винтовку и подъехал к еще теплому трупу.

    - Гип-гип, ура!.. - заорал пораженный полковник. - Отлично!.. Превосходно!.. Молодчина, майор!

    - Вот я и майор, - едва слышно пробормотал парижанин. - К вечеру, возможно, дослужусь до полковника… - И он обратился к американцу: - Благодарю вас, вы очень любезны. Но ведь я ничего особенного не сделал.

    - Разнесли череп огромнейшему буффало, свалили его, как зайца, а говорите, ничего не сделали!

    - Так ведь это не я, а винтовка Гринера и пуля "Экспресс".

    Фрике хотел ехать дальше, но тот остановил его.

    - Подождите! По обычаю, траппер уносит с собой в качестве трофея хвост убитого быка.

    - Забавно, но раз такой обычай, и я возьму.

    - Вот он! - Полковник уже успел отрезать бизоний хвост.

    Вдали, окутанные облаком пыли, вырисовывались силуэты людей и животных. В общий гул сливались выстрелы, крики, яростный рев, стоны подраненных. Охота шла отлично, туземцы были в восторге.

    Зная, что мясо коров вкуснее мяса быков, хотя шкура быка ценится дороже, Бреванн прицелился в корову. Но тут на него с одной стороны набросился бизон, с другой - норовила ударить бизониха. Подъехавший Фрике поспешил было на помощь другу, но тот сказал:

    - Оставь, я сам. Хочу сделать двойной выстрел. Это редко удается.

    Первым выстрелом он свалил самца, вторым - самку.

    - Ура французам из Старого Света! - закричали краснокожие.

    Но вот шум начал стихать. Люди и лошади утомились. Вождь издал пронзительный свист, и вокруг него начали собираться индейцы.

    - На сегодня хватит. Не надо просто так истреблять бизонов. Мы не дикари. Пора кончать охоту!

    Итак, охота на бизонов кончилась. Всадники спешились, расседлали коней и пустили их пастись. Вдали время от времени слышались выстрелы: несколько индейцев еще охотились. Остальные собрались возле убитых быков. Их мясо следовало законсервировать. Но прежде надо было содрать шкуры, разделать и выпотрошить туши. Это оказалось делом не таким легким, особенно для человека неискушенного. Когда-то парижанину приходилось сдирать шкуры со львов, тигров и пантер, поэтому он уверенно взялся за работу, сел рядом с американцем, ловко потрошившим буффало, вытащил нож, вспорол шкуру и стал осторожно ее снимать. Но та словно прилипла.

    - Да ее сам черт не отдерет!

    Полковник ничего не ответил, ехидно улыбнулся, сплюнул коричневую от табака слюну и продолжал заниматься своим делом.

    - Ничего не понимаю, - продолжал бормотать себе под нос парижанин. - Какие-то комки сала перекатываются на ощупь под руками, нож скользит, шкура ползет… Легче справиться с тигром, даже с бенгальским.

    - Это верно, - отозвался Билл. - Вот что, мистер Фрике, жаль портить такую прекрасную шкуру. Позвольте мне. А вы потом попрактикуетесь на коровьих… это попроще.

    - С удовольствием, полковник. Но не хотелось бы сидеть сложа руки.

    - Тогда для начала вырежьте у буффало язык, выпотрошите внутренности, отрежьте филейный кусок…

    - Прекрасно, сейчас.

    - Бог мой! Что вы делаете?

    - Хочу отрезать заднюю ногу. Не беспокойтесь, я знаю, как надо…

    - Недаром у местных жителей говорят, что Зеленый Рог может умереть с голоду, стоя рядом с бизоньей тушей.

    - Зеленый Рог? Что это такое?

    - Так у нас зовут новичков в деле.

    - Вы очень добры. Спасибо. Но покажите, пожалуйста, как это делается! Мне не хотелось бы прослыть Зеленым Рогом.

    - Смотрите! Нож надо вонзить между ребер, за плечом. Так. Теперь режьте глубоко до хребта… и снизу до груди. Обрежьте остальные ребра до брюха. Так. У вас хорошо получается, молодой человек. Возьмите мой топорик и рубите ребра там, где они соединяются с хребтом.

    - Да это совсем просто!

    - Ну вот. Осталось вынуть внутренности, раздвинув обе четверти, как открывают створчатую дверь.

    - Работа грязная, но раз надо, значит, надо.

    - Теперь попробуйте отрезать часть горба. Сделайте круглый надрез. Тащите. Отлично!

    - А язык? Знаменитый язык?

    - Сделайте надрез в горле между челюстями. Ухватите этот лиловый кусок и подрежьте у основания.

    - Тут килограмма четыре!

    - Не меньше! Теперь вы поняли, мой друг, как надо разделывать тушу?

    - А что будем делать с остальным мясом?

    - Это уже забота индейцев. Они знают, как его приготовить и сохранить. Трапперы берут себе самые лучшие части, а остальное достается волкам и коршунам. Каждому свое! Вот шкура и готова. Потом мы займемся ее первоначальной выделкой, а сейчас я вам покажу, как приготавливают "колбасу прерий".

    - Это в самом деле колбаса?

    - Да, мистер. Весьма изысканное блюдо. Возьмите кишку с небольшим слоем жира, промойте… Выверните ее так, чтобы жир оказался внутри… Нарубите мелко язык, горб и филейную часть и начините кишку… Хорошо добавить кровь молодого теленка, а то и просто свежую воду… Ну, вот колбаса и готова, осталось поджарить ее на угольях. Попробуешь, ничего другого не захочется.

    - А как выделывать шкуру? Ведь для этого здесь нет никаких приспособлений!

    - Индейцы знают как. Они придумали способ, очень простой. Последуем их примеру. Расколите топориком череп быка. Прекрасно! Я вытащу мозг, а вы растяните шкуру череп быка. Прекрасно! Я вытащу мозг, а вы растяните шкуру на земле, только непременно шерстью вниз.

    Американец взял медный котелок, заполнил на треть водой, бросил туда мозг и мешал, пока не получилась густая каша. Этой клейкой массой он тщательно смазал шкуру, причем растирал ее не меньше четверти часа. Потом свернул, обвязал ремнем и прикрепил к седлу.

    - Все? - спросил юноша.

    - Нет. Шкуру для пропитки надо оставить свернутой на сутки, потом промыть и протереть куском дерева - она станет мягкой и эластичной, как бархат. Затем ее надо прокурить дымом. После этого она не будет гнить и приобретет красивый золотистый оттенок. Вот и все, мистер Фрике.

    - Благодарю вас, мистер Билл. Вы очень снисходительны к Зеленому Рогу.

    К ним подошел Бреванн с красочным наброском охотничьего лагеря.

    - Что ты тут делаешь? - обратился он к юноше.

    - Обучаюсь скорняжному делу. Не желаете ли попробовать?

    - Нет, сегодня мне не хочется заниматься грязной работой. Закончу чертеж и проверю наше оружие. Его надо хорошенько почистить. Кстати, ты доволен охотой?

    - Еще бы! Но каковы индейцы! Настоящие смельчаки! Отчаянные головы!

    - Ничего удивительного! Любой земледелец - в душе охотник, а каждый охотник - краснокожий. Взгляни на тех, кто возвращается с охоты. Какие у них возбужденные лица! Как они опьянели от крови, забрызгавшей их с головы до ног!

    - По-моему, далеко не все еще вернулись.

    - Немудрено: они вон куда заехали!

    Во время разговора американец сидел на отрубленной голове бизона и жевал свою любимую табачную жвачку.

    - Как вы себя чувствуете, сэр? - спросил Андре. - Вам, я полагаю, все это не в диковинку.

    - И все же мне тревожно.

    - Но ведь вы бывалый охотник?

    - Именно поэтому.

    - Не понимаю.

    - Что вы скажете о лошадях индейцев?

    - Красивы, выносливы, резвы…

    - Не в этом дело. Заметили ли вы среди них хоть одного мустанга-иноходца^{note 47}?

    - Нет.

    - И я не видел, - подтвердил молодой человек. - По-моему, туземцы вообще не пользуются иноходцами. Иноходь хороша для всадника, а для коня - утомительна.

    - Совершенно верно! У десяти тысяч краснокожих едва ли найдется хоть один иноходец.

    - Что вы хотите этим сказать?

    - А то, что я нынче видел следы иноходца, им не более двух дней.

    - Ну и что?

    - Значит, у какого-то индейца он есть.

    - Несомненно, раз вы собственными глазами видели следы.

    - Вы, господа, полагаю, уже могли убедиться в том, что я не из слабонервных. Прошел огонь, воду и медные трубы, но никогда не терял присутствия духа.

    - Разумеется! Не понимаю только, к чему вы клоните.

    - Вот что я вам скажу: лучше повстречать самого черта с рогами, чем владельца этого проклятого иноходца. Вы уверены, что здесь, в прерии, спокойно и безопасно?.. Дай-то Бог, чтобы так оно и было!

    Весь следующий день ушел на выделку бизоньих шкур и заготовку мяса. Разделанные туши погрузили на фуры и телеги, прибывшие из поселка. А на третий день снова началась охота. Индейцы вскочили на коней и рассыпались по прерии. Но бизоны бесследно исчезли. Конечно, их могла напугать кровавая бойня. Но обычно, несмотря на опасность, животные не желают покидать пастбища, где растет их любимая трава. Значит, причина в чем-то другом. Но в чем? Собрался совет, на котором было решено разделиться на группы и отправиться на поиски беглецов. Раньше это было бы рискованно, потому что туземцы постоянно воевали между собой, но теперь здесь воцарился мир. От краснокожих, прежде обитавших в прерии, осталась едва ли десятая часть; истребляемые белыми, они объединились, чтобы хоть как-то защититься, но те вытесняли их из родных мест…

    Андре, Фрике и Билл вошли в состав отряда под командованием Блеза. По сигналу Жана-Батиста все двинулись в прерию. Бреванн не отнимал бинокля от глаз и очень досадовал, что бизонов не видно. Парижанин, как всегда, балагурил, а американец был еще сумрачнее обычного, его мучили дурные предчувствия. Полдня охотники напрасно проездили, порядком устали и решили сделать привал. Все проголодались и с жадностью набросились на вкусное, сочное мясо, а лошади - на бизонью траву.

    Блез предложил искать животных не отрядом, а поодиночке.

    - Хорошо бы и другие отряды так сделали, тогда шансов на успех было бы больше. Кто первый увидит стадо, выстрелит и остановится. Остальные ответят выстрелами и поспешат к нему.

    Прошло много времени, а бизонов все не было. Парижанин, оставшись один, стал скучать. Он не привык так долго выслеживать добычу, обычно она сама шла ему в руки. Однако, досадуя и чертыхаясь, юноша продолжал напряженно вглядываться в даль.

    - Ведь как все хорошо началось, и вдруг бизоны будто испарились, - рассуждал он сам с собой. - Не нравится мне это! И полковнику как-то не по себе после следов иноходца - ничего не рассказывает, хотя на его счету едва ли не тысяча приключений… Однако трава становится все выше, достает мне почти до седла.

    Вдруг лошадь молодого человека громко заржала.

    - Что с тобой? Бизонов почуяла или человека? Ну и дурак же я! Какого еще человека? Будь охотники поблизости, я заметил бы их, по крайней мере, тех, что верхом.

    Лошадь вновь заржала. Фрике бросил поводья и хотел взяться за винтовку, но не успел. Перелетев через голову упавшего коня, он растянулся на земле.

    - Гром и молния! - вскричал в бешенстве француз, пытаясь встать, но его кто-то крепко держал.